Как женщины приветны,
Как сладко им цвести,
Когда им не запретны
Блаженные пути.
И ни одна из милых.
Познавших первый пыл,
Того забыть не в силах,
Кто тайну ей открыл.
Любовь! — Святая с улыбкой жгучей.
Голгофа счастья — любовь, любовь!
Казни и смейся, пьяни и мучай,
Костер багряный душе готовь!
Бушуй, гроза! мы жаждем грома
В томленьи мертвой тишины!
Ты — казнь Гоморры я Содома,
Ты — вестник солнца и весны.
Я одинок среди людей,
Моя душа чужда для них.
И в этом горе дней моих,
Трагедия судьбы моей.
Мне стало чуждо все дневное,
Моей тоске исхода нет.
Забвенье ночи любят двое —
Наивный месяц и поэт.
Один плетет лучи и тени,
Рядит в алмазы лес и луг.
Другой в кругу своих видений —
Бесплотных, ласковых подруг.
Любовь приходит сразу,
Но путь её лукав —
Совсем незримый глазу
Среди цветов и трав.
Обманутое сердце
Не ждет её. Но вот —
Она стучится в дверце
И вкрадчиво зовет:
— Впусти меня. Я знаю -
И только я одна -
Пути к такому краю,
Где вечная весна.
Когда бывает больно мне —
Во мне не злоба, а печаль.
Мне всех людей безмерно жаль
В их темноте, в их тусклом сне.
Но умолкаю и таюсь.
И, уходя в ночную тьму,
Несу, ненужный никому,
Никем не понятую грусть.
Лилово-красный, яркий пламень
Залил пожаром небосвод,
И тяжкий стук, дробящий камень,
Ударил в царство сонных вод.
Рожденный в пламени раската,
Несет он мщенье, как стрела.
И бледным ужасом объята
Слепая ночь тоски я зла...
Я бегу в пустыне злобной, черным ужасом объят.
Ночь висит, как свод надгробный. Тени мрачные стоят.
Я гляжу им робко в лица и не знаю — кто мне враг...
О, блесни, блесни, зарница, и разбей зловещий мрак!
Пустынно и мертво тоскует глушь аллеи.
И в золоте вершин дрожит последний свет,
Как память о былом, чему возврата нет.
Шумела жизнь, как бурная река:
Смеялся день в беспечности цветущей.
На боль тоски томительно-гнетущей
От стран любви, от снов, издалека
Влечет к тебе, великой, всемогущей.
Давно, как ты, темна моя тоска.
Cлайд с цитатой