День такой хороший,
И старушки крошат
Хлебный мякиш сизым голубям.
Отгоняя мошек,
Спит гнедая лошадь,
Мордой наклонившися к своим яслям.
Извозчик, отвези меня, родной!
Я, как ветерок, сегодня вольный.
Пусть стучат копыта дробью по мостовой,
Да не хлещи коня — ему же больно!
Извозчик, два червонца как с куста,
Если меня пьяного дождёшься.
Погоди, извозчик, как я устал!
Ну, когда же ты за мной вернёшься?
Фаэтон открытый,
Цокают копыта,
Закружил мне голову жасмин.
И бросает с крыши
Косточки от вишен
Очень неприличный гражданин.
Извозчик, через дом останови,
Покемарь на облучке, я быстро,
Только поднимусь, скажу ей всё о любви,
Чтоб потом не подойти на выстрел.
Извозчик, отвези меня, родной!
Я, как ветерок, сегодня вольный.
Пусть стучат копыта дробью по мостовой,
Да не хлещи коня — ему же больно!
Покажите мне Москву, я прошу.
Может, воздухом её задышу.
Покажите мне Москву без гостей,
Купола и полумрак площадей.
Потому что верю сотням людей,
Рассказавших о Москве без затей.
Потому что среди слухов пустых
Есть Арбат и есть Донской монастырь.
А коли дождик воды вешние прольёт,
Я буду рад, я буду рад.
Здесь Окуджава нам тихонечко поёт:
«Охотный ряд, Охотный ряд».
Под ольхой задремал есаул молоденький,
Приклонил голову к доброму седлу.
Не буди казака, Ваше благородие,
Он во сне видит дом, мамку да ветлу.
Он во сне видит Дон, да лампасы дедовы,
Да братьёв-баловней, оседлавших тын,
Да сестрицу свою, девку дюже вредную,
От которой мальцом удирал в кусты.
А на окне наличники, гуляй да пой, станичники!
Черны глаза в окошке том, гуляй да пой, казачий Дон!
Налетела грусть,
Что ж, пойду пройдусь, мне её делить не с кем.
И зеленью аллей,
В пухе тополей, я иду землёй Невской.
Может, скажет кто: «Климат здесь не тот».
А мне нужна твоя сырость.
Здесь я стал мудрей, и с городом дождей,
Мы мазаны одним миром.
Хочу я жить, среди каналов и мостов,
И выходить с тобой, Нева, из берегов.
Хочу летать, я белой чайкой по утрам,
И не дышать над Вашим чудом, Монферран.
Хочу хранить, историю страны своей,
Хочу открыть, Михайлов замок для людей.
Хочу придать, домам знакомый с детства вид,
Мечтаю снять леса со Спаса на Крови.
Третьи сутки идём.
Солнце палубу греет.
Не поход боевой, а шикарный круиз.
И расслабился транспорт, навалился на леер,
Что с гражданских возьмёшь? Только я не турист.
Я-то знаю, чего тишина эта стоит,
Я готов каждый миг опознать их дозор.
Аппараты на «товсь!», я — корабль конвоя,
Я-то знаю, что значит подставить свой борт.
Ну, накаркал: «Полундра!»,
Выдал пеленг акустик.
Чуть правее по курсу шум винтов взрезал ночь.
Веселее, ребята, не давай волю грусти,
Ждал я этой минуты и смогу вам помочь!
Мы догоним её. Но зачем? Что такое?
Почему «стоп, машина!», и я в дрейфе лежу?
Почему я не волен?... Почему я в конвое?..
Почему сам себе я не принадлежу...
Свет, я вижу свет!
Как-будто снял хирург повязку с глаз,
Невидивших его так долго...
Но, снимая фрак,
Детище Петра гордость не швырнёт в море.
День гудком зовёт Кировский завод,
Он дворцам своим корень.
Хочу воспеть, я город свой мастеровой,
Хочу успеть, покуда в силе и живой,
Хочу смотреть с разбитых Пулковских высот,
Как ты живёшь, как ты живешь, врагом не сломленный народ.
Впереди океан...
Командир мой спокоен -
Безрассудство и риск у него не в чести.
Позади караван,
Я — корабль конвоя,
И обязан свой транспорт домой довести.
А мне тесно в строю, и мне хочется боя,
Я от бака до юта в лихорадке дрожу.
Но приказ есть приказ: я — корабль конвоя.
Это значит, себе я не принадлежу.
Заболело сердце у меня среди поля чистого,
Расседлаю своего коня буйного, да быстрого.
Золотую гриву расчешу ласковыми гребнями,
Воздухом одним с тобой дышу, друг ты мой серебряный.
Облака над речкою плывут, помню в день гороховый,
Из-под кобылицы взял тебя жеребенком крохотным.
Норовил за палец укусить. Все козлил, да взбрыкивал.
Понял я тогда — друзьями быть нам с тобою выпало.
И с тех пор стало тесно мне в доме моем,
И в веселую ночь и задумчивым днем.
И с тех пор стали мне так нужны облака.
Стали зорче глаза, стала тверже рука.
Cлайд с цитатой