Хочу я жить, среди каналов и мостов,
И выходить с тобой, Нева, из берегов.
Хочу летать, я белой чайкой по утрам,
И не дышать над Вашим чудом, Монферран.
Хочу хранить, историю страны своей,
Хочу открыть, Михайлов замок для людей.
Хочу придать, домам знакомый с детства вид,
Мечтаю снять леса со Спаса на Крови.
Но, снимая фрак,
Детище Петра гордость не швырнёт в море.
День гудком зовёт Кировский завод,
Он дворцам своим корень.
Хочу воспеть, я город свой мастеровой,
Хочу успеть, покуда в силе и живой,
Хочу смотреть с разбитых Пулковских высот,
Как ты живёшь, как ты живешь, врагом не сломленный народ.
Люблю тебя, Петра творенье,
Люблю твой строгий, стройный вид,
Невы державное теченье,
Береговой ее гранит,
Твоих оград узор чугунный,
Твоих задумчивых ночей
Прозрачный сумрак, блеск безлунный,
Когда я в комнате моей
Пишу, читаю без лампады,
И ясны спящие громады
Пустынных улиц, и светла
Адмиралтейская игла,
И, не пуская тьму ночную
На золотые небеса,
Одна заря сменить другую
Спешит, дав ночи полчаса.
Фаэтон открытый,
Цокают копыта,
Закружил мне голову жасмин.
И бросает с крыши
Косточки от вишен
Очень неприличный гражданин.
Извозчик, через дом останови,
Покемарь на облучке, я быстро,
Только поднимусь, скажу ей всё о любви,
Чтоб потом не подойти на выстрел.
Извозчик, отвези меня, родной!
Я, как ветерок, сегодня вольный.
Пусть стучат копыта дробью по мостовой,
Да не хлещи коня — ему же больно!
В моем изгнаньи бесконечном
Я видел все, чем мир дивит:
От башни Эйфеля до вечных
Легендо-звонных пирамид!..
И вот «на ты» я с целым миром!
И, оглядевши все вокруг,
Пишу расплавленным ампиром
На диске солнца: «Петербург».
Покажите мне Москву, я прошу.
Может, воздухом её задышу.
Покажите мне Москву без гостей,
Купола и полумрак площадей.
Потому что верю сотням людей,
Рассказавших о Москве без затей.
Потому что среди слухов пустых
Есть Арбат и есть Донской монастырь.
А коли дождик воды вешние прольёт,
Я буду рад, я буду рад.
Здесь Окуджава нам тихонечко поёт:
«Охотный ряд, Охотный ряд».
Под ольхой задремал есаул молоденький,
Приклонил голову к доброму седлу.
Не буди казака, Ваше благородие,
Он во сне видит дом, мамку да ветлу.
Он во сне видит Дон, да лампасы дедовы,
Да братьёв-баловней, оседлавших тын,
Да сестрицу свою, девку дюже вредную,
От которой мальцом удирал в кусты.
А на окне наличники, гуляй да пой, станичники!
Черны глаза в окошке том, гуляй да пой, казачий Дон!
Посмотрите, посмотрите,
Вот задумался о чем-то
Незнакомец в альмавиве,
Опершись на парапет...
С Петропавловской твердыни
Бьют петровские куранты,
Вызывая из могилы
Беспокойных мертвецов!
И тотчас же возле арки,
Там, где Зимняя Канавка,
Белый призрак Белой Дамы
Белым облаком сошел. . .
Зазвенели где-то шпоры,
И по мертвому граниту
К мертвой даме на свиданье
Мчится мертвый офицер! . .
— «Герман?! «-»Лиза?..» И, тотчас же,
Оторвавшись от гранита,
Незнакомец в альмавиве
Гордый профиль повернул.
— Александр Сергеич, вы ли,
Вы ли это?... Тот, чье Имя
Я в своих стихах не смею
До конца произнести?!
Белой, мертвой странной ночью,
Наклонившись над Невою,
Вспоминает о минувшем
Странный город Петербург...
Белой ночью белый ландыш
Я воткну, грустя, в петлицу
И пойду за белой сказкой
В белый призрачный туман...
Посмотрите, посмотрите,
У Цепного моста кто-то
В старомодной пелерине
Неподвижно смотрит вдаль...
Господин в крылатке тихо
Про него шепнул другому:
— «Николай Васильич Гоголь -
Сочинитель «Мертвых душ»...
У Сената, сдвинув брови,
Гнет сверкающую шпагу
Незнакомец в треуголке
С пистолетом при бедре...
Отчего так странно-бледен
Незнакомец в треуголке?
Отчего сжимает петля
Золоченый воротник?..
Чу! К нему, гремя оружьем,
С двух сторон подходят двое.
Подошли: «Полковник Пестель,
Нас прислал к вам Государь»!
Белой, мертвой странной ночью,
Наклонившись над Невою,
Вспоминает о минувшем
Странный город Петербург!
Ах, как приятно в день весенний
Урвать часок на променад
И для галантных приключений
Зайти в веселый Летний сад.
Там, средь толпы жантильно-гибкой,
Всегда храня печальный вид,
С разочарованной улыбкой
Поручик Лермонтов стоит!
Cлайд с цитатой