— Мисс Миллер, что именно вы преподаёте?
— Культуру красоты.
— Я труп. Мне конец.
— В чем дело?
— Я думал, вы преподаёте науки.
— Я их даже не изучала.
— У меня есть только час, чтобы составить завещание.
— Простите, но здесь только я пострадавшая. У меня были такие надежды... Ради вашего предложения я бросила работу, семью... Похоже, мы оба влипли. Предлагаю сделку.
— Но вы преподаёте в школе красоты!
— Но об этом знаем только мы.
— Вы что творите?
— Простите, Ира, но я не могу стоять тут и учить их вранью!
— Но тогда чему вы их будете учить?
— Э-э-э... жизни!
— Ира, это у вас храбрость на лице проступает?
— Это всего лишь эксперимент. Не привыкайте к этому, ладно?
— Вы присоединитесь к нашему завтраку?
— Не могу, я очень занят.
— Самое яркое впечатление о моём отце — это то, в котором он сидит утром за столом, объевшийся, закатывает майку выше живота и разговаривает с нами своим пупком. Он был простым человеком. Хотите попробовать?
— Не-е-е-е-ет.
— Ладно, простите, мы больше не отнимем у вас времени.
(президент присаживается за стол)
— НО! Я не собираюсь заставлять свой пупок говорить.
— Мой отец не разрешает ходить на свидания, а всё, чего я хочу — это секс. Секс, секс, много секса.
— Ну, наверное, поэтому он и запрещает ходить на свидания. Английский твой не родной язык, так что скажи, что, в твоём понимании, означает слово «секс»?
— Ну, понимаете... секс! Держаться за руки, есть мороженное...
— Вообще-то, то, что ты описала, бывает до или после секса.
— Я была не совсем честна с тобой. Я не настоящая учительница. У меня есть только лицензия парикмахерши.
— Лицензия парикмахерши?
— Я преподаю макияж и причёски. Это всё, что я знаю. Вначале было легко претворяться, но потом я начала влюбляться в... твоих детей. И поближе узнала тебя, и я поняла, что больше так не могу.
— Да за кого ты меня принимаешь?
— За того, кто будет способен всё это понять.
— У тебя хватило смелости прийти и признаться мне, что ты не настоящий учитель; тогда ты самый лучший учитель из всех кого я знал.
— Ты его знаешь?
— Конечно, это Вацлав.
— Наверное, новенький.
— Новенький? Он здесь уже 50 лет живёт.
— Ах, Вацлав, ну конечно, теперь вспомнил. Он шляпу сменил.
— Если ты будешь с ними общаться, ты поймёшь, они очень дружелюбные.
— Люди не очень ко мне добры.
— А ты пытался с ними поговорить?
— Нет.
Забудьте этот ваш американский позитивизм. Иногда бывают ситуации, в которых этот ваш оптимизм ничем не поможет!
— Я не мог не приехать, но прежде чем ты прогонишь меня, позволь сказать три вещи: первое — я освободил парня и весной у нас свободные выборы. Второе: я люблю тебя. Я дня без тебя не могу прожить. И третье...
— ... Первых двух достаточно.
— Что вы делаете?
— Я пытаюсь напугать эту курицу до смерти. Но она отказывается погибать ради своей страны. Эгоистка.
— Карл Поченко. Старший сын его величества, президента.
— Доброе утро, Карл? Хорошая выправка.
— С нетерпением жду начала изучения вашего упаднического образа жизни.
— Дорогой, полегче на поворотах.
— Мы не хотим засилья вашего безмозглого, культурного империализма.
— Знаешь, Карл, очень легко испортить первое впечатление о себе.
Cлайд с цитатой