Он верил, что звёзды – это желания, и в один прекрасный день они сбудутся.
Звёзды — это слёзы ангелов, рассыпанные по тёмному бархату небесного свода.
Он верил, что звёзды – это желания, и в один прекрасный день они сбудутся.
You were my North-star,
You were my always,
You were my compass.
Now I turn sideways,
Maybe you turn to ashes, ashes
When it all comes down
When it all comes down.
Эдвард Блум не был драчуном. Он слишком ценил радости нормальной человеческой беседы, чтобы прибегать к такому примитивному, а частенько и болезненному способу улаживания споров.
Так существо мужчин было расколото; им приходилось раздваиваться: одна их половина была дома, другая на работе, тогда как назначение матери – быть всегда цельной.
Сесть в машину и ехать по стране, по миру, ехать с самой медленной скоростью, которую дозволяют правила движения, хотя правила, особенно в том что касается ограничения скорости, Эдвард Блум не соблюдает: двадцать километров в городе — это для него слишком большая скорость; на шоссе вообще царит безумие. Как можно увидеть мир, мчась на таких скоростях? Куда людям нужно так гнать, что они не могут понять того, что у них рядом, за окном машины?