Живые находят способ успокоиться.
Если о человеке можно сказать, что сын любил его, тогда думаю, такой человек достоин считаться великим.
Живые находят способ успокоиться.
Если о человеке можно сказать, что сын любил его, тогда думаю, такой человек достоин считаться великим.
С женщинами всё иначе, они созданы, чтобы растить детей, на то им даны заботливость и внимательность.
Если увидит, что он вот-вот умрет, она позовет меня. Так мы разговариваем. В стране смерти говорят намеками, там понимают, что человек имеет в виду.
Просто оставаясь таким, каким он был, – не больше, но и не меньше, – он завоевал сердце моей матери.
Эдвард Блум не был драчуном. Он слишком ценил радости нормальной человеческой беседы, чтобы прибегать к такому примитивному, а частенько и болезненному способу улаживания споров.
Так существо мужчин было расколото; им приходилось раздваиваться: одна их половина была дома, другая на работе, тогда как назначение матери – быть всегда цельной.
Сесть в машину и ехать по стране, по миру, ехать с самой медленной скоростью, которую дозволяют правила движения, хотя правила, особенно в том что касается ограничения скорости, Эдвард Блум не соблюдает: двадцать километров в городе — это для него слишком большая скорость; на шоссе вообще царит безумие. Как можно увидеть мир, мчась на таких скоростях? Куда людям нужно так гнать, что они не могут понять того, что у них рядом, за окном машины?