Блеск ее глаз запомнился мне так же, как и восход солнца на рассвете и как первый проливной дождь октября.
В ее глазах — тоска и бесприютность, в ее глазах — метание и резь, в ее глазах заоблачно и мутно, она не здесь, она уже не здесь...
Блеск ее глаз запомнился мне так же, как и восход солнца на рассвете и как первый проливной дождь октября.
В ее глазах — тоска и бесприютность, в ее глазах — метание и резь, в ее глазах заоблачно и мутно, она не здесь, она уже не здесь...
У тебя такие глаза,
Будто в каждом по два зрачка,
Как у самых новых машин.
По ночам из шоссе в шоссе
Пролетают машины, шумя
Двумя парами фар.
Понимаешь, твои глаза -
Двух земных полушарий карта,
Ты когда закрываешь их,
Погружается на ночь экватор.
А когда их прошу открыть я,
В них два полюса голубых
В миг открытья.
She's got eyes of the bluest skies as if they thought of rain
I hate to look into those eyes and see an ounce of pain
Her hair reminds me of a warm safe place where as a child I'd hide
And pray for the thunder and the rain to quietly pass me by...
Видимо, есть предел горя, которое может вместить человеческая душа. Это как с соляным раствором: наступает момент, когда он уже не поглощает соль.
Я сторонница мира, но прекрасно понимаю, что мир – удел сильных, а одна сторона в диалоге не может быть чисто сильной и держаться без попыток на конфликт с помощью грубого оружия. Невозможно убирать те порядки, которые были созданы далеко до нашего появления.
— Мне придется полностью удалить вам глаза. А затем заменить их новыми.
— Но, старые я оставлю себе.
— Зачем?
— Они достались мне от мамы.
Любовь — это временное помешательство. Начинается внезапно, как землетрясение, и быстро утихает.
Итак, достоверно установлено, что слуга Фриколлин был трус; о таких людях принято говорить: «Робок, как молодая луна».
Мы считаем уместным выступить против такого сравнения, весьма обидного для белокурой Фебеи, кроткой Селены, непорочной сестры лучезарного Аполлона. В самом деле по какому праву обвиняют в робости планету, которая, с тех пор как возник наш мир, всегда смотрела Земле прямо в лицо и ни разу не повернулась к ней тылом?
Я узнал бы этот парфюм из сотни других, и припал к ногам той, кто так искусно носит его на себе.