— У тебя губы синие.
— Люблю этот цвет.
— У тебя губы синие.
— Люблю этот цвет.
— Это статуя из гробницы фараона.
— И в ней должен был храниться его чле... Душа.
— Кто-то здесь уже этот курс прошёл?
— Спенсер не против?
— Спенсер не заметит. Он в Нью-Йорк уехал. Работа. Он работает ради семьи.
— Не ври за него, мама. Он и сам это отлично делает.
— Такие, как Кэтрин Уотсон, остаются незамужними по собственному выбору.
— Всех девушек привлекает семья и дом, хотя, если спишь со своим профессором...
— Ты ужасно критична.
— Вовсе нет.
— Ты — дочь своей матери. Классический комплекс Электры. Я тебя не виню. Её любой захочет убить.
— Скорее! Беги! Ну же! Давай, Кристин! Старайся! Этой традиции семьдесят лет. Победительница выйдет замуж первой! Скорей!
— Неужели девушки в это верят?
— Только та, что победит.
Гулянья, доказывал он, удовлетворяют глубокие и естественные потребности людей. Время от времени, утверждал бард, человеку надобно встречаться с себе подобными там, где можно посмеяться и попеть, набить пузо шашлыками и пирогами, набраться пива, послушать музыку и потискать в танце потные округлости девушек. Если б каждый человек пожелал удовлетворять эти потребности, так сказать, в розницу, доказывал Лютик, спорадически и неорганизованно, возник бы неописуемый хаос. Поэтому придумали праздники и гулянья.
Россия — это континент, который притворяется страной, Россия — это цивилизация, которая притворяется нацией.
— Да, я тоже не помню хорошего в детстве.
— А я-то думал ты в Кембридже родился и вырос.
— Восточный Бруклин, Нью-Йорк.
— Да ну!? Правда?
— Ага.
— Ты что, вообще не выходил из дома?
— Не часто. Зато я смог выбраться из квартала живым.