Я очнулся в незнакомом месте... в тот день я остался один.
Я не плакал, хотя был совсем маленьким.
Я не злился на родителей за то, что они меня бросили; одиночество меня не пугало.
Знал ли я с самого начала, что останусь один?
Я очнулся в незнакомом месте... в тот день я остался один.
Я не плакал, хотя был совсем маленьким.
Я не злился на родителей за то, что они меня бросили; одиночество меня не пугало.
Знал ли я с самого начала, что останусь один?
Я продолжал идти... без цели, без причины. Я шел по дороге, проложенной людьми. Не оглядываясь...
Весна. Лето. Осень. Зима. Время текло мимо... Я ел все, что мог найти... но я никогда не хотел большего. Мои чувства и желания утекли вместе со временем. Я был лишен эмоций...
— «Кьюби, твоя сила слишком велика. Я не могу позволить тебе разгуливать на свободе».
— Неважно, какими словами они это говорят...
— «Когда ты используешь свою силу, она порождает лишь злобу. Покойся внутри меня».
— Все эти люди...
— «Нам обоим не повезло. Может ты и держишь в страхе весь мир, но я буду сдерживать тебя».
— Всегда говорят одно и тоже... А теперь и он? Этот сопляк? Как может этот шиноби... Наверняка он тоже...
— «Знаешь, Кьюби, я когда-нибудь разберусь и с твоей ненавистью».
Я любви искала и не нашла. На меня смотрели и смотрят, как на забаву. Никогда никто не старался заглянуть ко мне в душу, ни от кого я не видела сочувствия, не слыхала теплого, сердечного слова. А ведь так жить холодно. Я не виновата, я искала любви и не нашла... ее нет на свете... нечего и искать.
– Из всех людей, Скотт, ты-то должен знать, что случается с одиноким волком.
– Он не один! У него есть стая.
– И Тео не в ней. А я в ней.
– Я не в стае, но... никто не любит нацистов.
Когда долго, не отрывая глаз, смотришь на глубокое небо, то почему-то мысли и душа сливаются в сознание одиночества. Начинаешь чувствовать себя непоправимо одиноким, и все то, что считал раньше близким и родным, становится бесконечно далеким и не имеющим цены.
Быть потерянным и одиноким — это одно, но когда окружающие видят, что ты потерянный и одинокий, — это совсем другое.
Глядя в ночное небо, я думала, что, наверное, тысячи девушек также сидят в одиночестве и мечтают стать звездой. Но я не собиралась беспокоиться о них. Ведь моя мечта не сравнится ни с чьей другой.
Паника, охватывающая человека, когда он в толпе и разделяет общую участь, не так ужасна, как страх, переживаемый в одиночестве.