Ты боишься. Боишься удовольствия, так ты чувствуешь себя слабой, зависимой.
— Я боюсь не смерти, а подобной жизни, непрерывные боли и уродство.
— Не думала все это прекратить?
— Нет. Не собираюсь никого радовать своим самоубийством. Буду жить. Пусть мучаются дальше.
Во всем этом большом и страшном мире, единственное, чего вы должны бояться, — это меня.
... Во всей трагедии и комедии жизни страдание и удовольствие смешаны друг с другом.
— Ты расскажешь родителям? О таблетках?
— Нет. Я много сплю в последнее время. Они думают, что у меня депрессия.
— Это правда?
— Мне грустно.
— ... Мне тоже.
Господи, – мелькнуло в голове Ли-Шери, – и как это только мужчины, эти глупые олухи, эти куски жвачки, прилипшие к нашим балетным туфелькам, доставляют нам столько удовольствия? Особенно этот. Безумный террорист.
— Я её ненавижу! Я хочу её убить!
— Ну так сделай это. Одной школьной сучкой меньше, и жизнь несчастных наладится, что, по моему мнению, — услуга обществу.
Боги даровали нам две вещи, скрашивающие наши дни от рождения и до смерти. Удовольствие переспать с женщиной, которая хочет с тобой переспать. И удовольствие убить мужчину, который хочет тебя убить.
Выходные она любила только за то, что можно было долго просыпаться, долго принимать душ, долго пить кофе. В выходные была возможность растягивать те самые крошечные удовольствия, на которые в обычной жизни времени не хватало.
Cлайд с цитатой