Великие люди выковываются в огне, а привилегия простых людей — разжигать пламя, какой бы ни была цена.
Человеческая суперспособность — забывать.
Великие люди выковываются в огне, а привилегия простых людей — разжигать пламя, какой бы ни была цена.
Бессмертие — это не вечная жизнь. Все совсем не так. Бессмертие — это смерть всех остальных.
Порой ты слишком строг к себе. А если ты еще и стоишь напротив себя, еще и слегка под другим углом что ж, тебе проще разглядеть в себе то, что тебе не нравится.
Знаешь, Хоуи посещал логопеда. Он только недавно избавился от сильного заикания. Какое достижение. Я и забыл, что есть и другие победы, помимо спасения Вселенной.
Нам нужно оружие и мы находимся в библиотеке. Да здесь же целый арсенал! Книги — вот лучшее оружие!
Если я всё правильно подсчитал, в чем я не сомневаюсь, то это значит, что мы в самом начале. Я сдвинул временные рамки на пару часов. Это бы ничего не решило в любой другой день, но это Рождество 1914 года, в которое случилось чудо человечества. Рождественское перемирие. Такого никогда больше не было. Нигде, ни на одной войне. Лишь однажды, давным-давно, в один рождественский день, все просто сложили оружие и начали петь. Все остановились и совершили добро. Ничего страшного, если на поле брани станет меньше на пару погибших.
Мы раскрываемся только во тьме. Добродетель перестаёт быть таковой, если ищет преимущества. Добро является добром в последний час, в глубочайшей яме без надежды, без свидетелей, без награды. Добродетель проявляется в критический час, вот во что он верит, и это первейшая причина, почему я его люблю — моего мужа, моего безумца в будке, моего Доктора.
– Мне нужно поддерживать репутацию. Люди меня уважают, из мнение имеет значения. Поэтому...
– Поэтому ты это сделал, папа.
– Сделал что?
– Сдал бабушку. Откуда полиция бы узнала, если только как-то трус не сказал им.
– Как ты смеешь? Думаешь я сражался на войне, чтобы какой-то сосунок назвал меня трусом?
– Ты что, не понимаешь? Ты боролся с этим. фашизм — это когда говорит как надо жить, кого любить, кто должен жить, кто умереть. Ты сражался за то, чтобы мы все могли делать что мы хотим и говорить что хотим. А ты стал как они. Это ты всех их сдал, правда? Даже нашу бабушку.