Этот ребёнок твой. Примешь ты его или нет — это не изменится.
— ... Он не мой!
— Конечно, не твой. Ты что думаешь, я не знаю, с кем я спала?
— Интересно, а с кем ты не спала?
Этот ребёнок твой. Примешь ты его или нет — это не изменится.
— ... Он не мой!
— Конечно, не твой. Ты что думаешь, я не знаю, с кем я спала?
— Интересно, а с кем ты не спала?
— Ты хочешь, чтобы я была твоим алиби для убийства, которое ты не совершал, потому что на самом деле ты убивал того, кто был твоим алиби?
— Ну, в общем и целом да.
— У меня нет алиби на ту ночь, когда была убита Рейчел.
— Да? И где же ты был?
— Я убивал Бонапарта.
— То есть мы снова вместе?
— Думаю, да.
— Ты не выглядишь особо счастливым.
— Ты спала с моим братом.
— А ты спал с моей матерью.
— Кажется, мы идеально подходим друг другу.
Никогда не чувствуешь себя более мужественным, чем когда становишься отцом новорожденного.
— Я просто хочу, чтобы всё кончилось!
— Ничего не кончится, пока ты что-то не сделаешь.
Не хочешь мне говорить — твоё право. Просто знай, что я тебе доверяю. Я верю в то, что ты говоришь и не думаю, о чём ты молчишь. Но чтобы ты ни делал, не подставляй меня.
В ночь перед свадьбой мы лежали в постели, и Монро сказал, что теперь до конца наших дней нас будут знать как Монро и Розали. Не просто Монро и просто Розали, а Монро и Розали.