Кирилл Алексеев. Пожиратель мух

Он подумал, что, пожалуй, настоящий ад наверняка должен быть именно таким — сгусток тьмы с притаившимся в ней монстром. И грешник обречен вечность идти по темному лесу, каждый миг ожидая услышать рядом утробный рев чудовища.

0.00

Другие цитаты по теме

В кино герои никогда не испытывают страха. Он никогда не копошится прохладной скользкой дрянью в их кишках. Бравые парни отпускают пару шуток, обещают красотке скоро вернуться и выходят в темноту, насвистывая рок-н-ролл. В жизни такому героизму места нет. В реальной жизни не будет следующего дубля, если недостаточно ловко увернешься от бутафорского топора или ножа с уплывающим в рукоятку лезвием.

Вот это как раз было хуже всего — знать, что никогда не боялся, да и бояться, собственно, нечего, но в то же время чувствовать, как каменеют мышцы спины, а кишки сами собой завязываются в причудливые ледяные узлы. Самый мерзкий вид страха — страх беспричинный. И вовсе не потому, что неизвестность пугает, хотя и это тоже есть, кто же спорит. Но главное — ты даже не можешь признать его права на существование, не можешь дать ему имя. И приходится делать вид, что ничего не случилось, чувствуя за спиной дыхание безымянного чудовища. Самое сложное — делать вид, что все в порядке...

— Жан, прости!

— Ничего страшного. Просто царапина.

— Почему бы тебе не воспользоваться аурой [для самолечения]?

— Что?

— Твоя аура. Жан, ты ведь знаешь, что это такое?

— Конечно, знаю!... Эм, не напомнишь?

— Аура — это проявление нашей души. Она несёт в себе нашу сущность и защищает наши жизни. Чем больше развиваешь её — тем сильнее она защищает. Ты когда-нибудь чувствовал на себе чужой взгляд, не зная наверняка, следят ли за тобой?

— Вроде как, да...

— Аура есть практически у всех живых существ. Даже у животных...

— А существа Гримм?

— Нет. У них нет индивидуальности. Мы созданы Светом, а они — порождения Тьмы. Она же заменяет им души.

— ... Потому мы с ними и сражаемся.

— Тут вопрос не в причине, а в осознании сути. Понимание Света и Тьмы даёт возможность проявить свою ауру — каждый имеет внутри себя и то, и другое. Научившись просачивать свою душу поверх плоти, можно защитить её от ранений. Наше оружие и экипировка — лишь её проводники. Переходя в нападение, ты защищаешь свою душу и тело.

— Эй, это же почти как силовое поле!

— Ну, если так удобнее воспринимать, тогда да. Ибо, пройдя через это, мы обретаем духовное бессмертие — лишь благодаря этому люди стали образцами добродетели для всего сущего. Неудержимые, недосягаемы и несвязанные смертью. Я освобождаю твою душу. И подставляю плечо своё.

The icon torn, all hope forlorn

When hell is rising and the dark reborn.

... То, что когда-то ело, само должно быть съедено.

... прочее пространство занимала тьма, плотная и густая, как гуталин дяди кота Матроскина. То есть, эту тьму можно было резать ножом, но почему-то не хотелось. Она казалась слишком живой, и, наверное, состояла из чьих-то стонов и боли... Ад есть ад, что вы хотите.

Как все мужчины, он выдавал желаемое за действительное и даже не пытался покопаться в ящичке отношений — а нет ли там второго дна. Для него все было просто и ясно.

– Прекрасная, – шепчет Дьявол, – смертельно прекрасная. Ты не представляешь, как несправедлив мир, за который ты борешься. Человечностью обладают отнюдь не люди, а монстры, потому что сожалеют о содеянном. Люди же наслаждаются, им нет никакого дела до твоих терзаний, моя дорогая. Ты можешь каждый день спасать их и их души, но они не скажут тебе спасибо. Они не умеют. На земле живут демоны. Не в аду.

Нет, она не верила, что духи умерших возвращаются на землю, чтобы поразвлекаться, пугая слабонервных дурочек. Но ведь и в детстве ты знаешь, что в шкафу не живет Кровожадный Скелет, потому что не раз заглядывала туда при свете дня и ничего, кроме платьев и коробок с обувью, не находила. Однако стоит выключить вечером свет, твоя уверенность в этом куда — то испаряется... И едва скрипнет дверца шкафа, ты почти различаешь в темноте костлявую руку, тянущуюся через всю комнату.

Аутоагрессия. Агрессия, направленная на самого себя.