Джонатан Сафран Фоер. Жутко громко и запредельно близко

Она умерла у меня на руках, повторяя: «Я не хочу умирать». Вот что такое смерть. Неважно, какая на солдатах форма. Неважно, современное ли у них оружие. Я подумала, если бы все видели то, что видела я, мы бы никогда больше не воевали.

13.00

Другие цитаты по теме

Я читал в National Geographic про то, как когда животное думает, что может погибнуть, оно напрягается и беснуется. Но когда оно знает, что погибнет, становится совсем спокойным.

Я не хотел слышать про смерть Все только о ней и говорили, даже когда говорили не о ней.

Девять из десяти значимых людей связаны либо с деньгами, либо с войной!

Вот что мы натворили: мы своими руками погубили своих младенцев, чтобы их уберечь.

Война! Мы убиваем друг друга без всякой цели. Человечество воюет против себя, и это кончится только тогда, когда воевать станет некому.

«Будет обидно умереть, не прокатившись на «Циклоне», — сказал он. «Будет обидно умереть», — сказал я.

Что если сделать прибор, распознающий всех, кого ты знаешь? Тогда у едущей по улице «Скорой» на крыше могла бы загораться надпись:

НЕ ВОЛНУЙСЯ! НЕ ВОЛНУЙСЯ!

если прибор того, кто внутри, не распознал приборы тех, кто снаружи. А если распознал, то на «Скорой» могло бы загораться имя того, кто внутри, и либо:

НИЧЕГО СЕРЬЕЗНОГО! НИЧЕГО СЕРЬЕЗНОГО!

либо, если это что-то серьезное:

ЭТО СЕРЬЕЗНО! ЭТО СЕРЬЕЗНО!

Еще можно распределить всех, кого ты знаешь, по тому, как сильно их любишь, и если прибор того, кто в «Скорой», распознал прибор того, кого он больше всех любит, или того, кто больше всех любит его, и если у того, кто в «Скорой», по-настоящему тяжелая травма, и он может даже умереть, на «Скорой» могло бы загораться:

ПРОЩАЙ! Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! ПРОЩАЙ! Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!

Еще может быть так, что кто-нибудь окажется первым номером в списках сразу многих людей, и когда он будет умирать, а «Скорая» — ехать по улицам в больницу, на ней постоянно будет гореть:

ПРОЩАЙ! Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! ПРОЩАЙ! Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!

Всё родившееся обречено на смерть. А значит, наши жизни — как небоскребы. Дым поднимается с разной скоростью, но горят все, и мы в ловушке.

А ведь странно, что количество умирающих людей всё так же растет, а Земля несмотря на это сохраняет свои размеры; значит ли это, что однажды не будет даже комнатки, чтобы кого-то похоронить?

Мoй cвятoй oтeц, мнe yжe кoнeц,

Мoя вeчнocть yмpeт нa oгнe.

Я к тeбe лeчy, я тeбe кpичy,

Кaк я был нa вoйнe, нa вoйнe.

Я был нa вoйнe.