— Не переживай, Маргарян, красоту ничем не испортишь.
— Это у тебя не испортишь. А у меня только немножко обаяния и брови.
— Не переживай, Маргарян, красоту ничем не испортишь.
— Это у тебя не испортишь. А у меня только немножко обаяния и брови.
Ах, не видели. Так увидите. Вот увидите, что увидите. Она, может быть, даже сейчас прибежит. Она будет, наверное, вам рассказывать, что все в полном восторге от ее живота. Она вечно и всюду об этом рассказывает. Только это неправда, мсье Подсекальников, у нее совершенно заурядный живот. Уверяю вас. И потом, ведь живот не лицо, сплошь да рядом его абсолютно не видно. Вот лицо…
... Жермен Грир так описала стереотип восприятия женщины: «Ей принадлежит все красивое, даже само слово красота... Она — кукла... Меня тошнит от этого маскарада».
Я не люблю красивых женщин,
Таков с рожденья мой девиз.
Он Достоевским мне завещан -
Врагом хорошеньких девиц.
Мы любим с Федей Достоевским
Цинично, грязно, со слюной
Таких, которым «больше не с кем»,
Ну, разве с Федей и со мной.
Мы любим, в сущности, не многих,
Возросших в полунищете:
Убогих, бледных, хромоногих,
Одни лишь глазки, да и те...
Я не люблю красивых с детства,
В них есть какой-то неуют,
Они глядят хмельно и дерзко,
Они богатеньким дают.
Твой облик хмур и перепончат,
На нём отчаянья печать.
И мы никак не можем кончить,
Уже нам трудно и начать.
Меня в Америку не тянет,
Я не предатель, не койот,
На красоту уже не встанет,
А на убожество встаёт.
Шик не является качеством, которое способно само себя поддерживать, если только ты не Марлен Дитрих. Или Пабло Пикассо.