Солнечный удар (2014)

Другие цитаты по теме

— Ненавижу...

— Что?

— Русскую литературу ненавижу!

— Почему?

— Почему? Сто лет сами себя говном поливаем, остановиться не можем. Сто лет! Всё подряд: попов, господ, власть, любую власть. Как это Некрасов — пьянь, картёжник: «широкую, ясную грудью дорогу проложит себе…» А? Проложили... ненавижу! Ни стыда, ни греха, ничего нет. Всё потеряли, всё можно, всё. Всё сами сделали, всё своими руками сделали. Что, я что-то не видел? Мы что-то не видели? Не понимали что-то? Я всё видел, всё понимал. Только ручками своими ни к чему прикасаться не хотел. А зачем? Пусть это кто-то другой... Пусть это как-то само... И успокоились — страна большая: здесь загадим — туда перейдём на чистую травку, там усядемся. Места много. Обойдётся... а не обошлось! Какую страну загубили, вот этими руками, вот этими руками какую страну загубили? Целый мир загубили! Человека русского, государство русское загубили. Как теперь с этим жить, капитан?.. Как жить, капитан?

Каково это — быть отверженным? Быть наказанным не за преступление, а за потенциальную возможность его совершить?

Солнце бьёт из всех расщелин,

Прерывая грустный рассказ

О том, что в середине недели

Вдруг приходит тоска.

Распускаешь невольно нюни,

Настроение нечем крыть,

Очень понятны строчки Бунина,

Что в этом случае нужно пить.

Но насчёт водки, поймите,

Я совершеннейший нелюбитель.

Ещё, как на горе, весенние месяцы,

В крови обязательное брожение.

А что если взять и... повеситься,

Так, под настроение.

Или, вспомнив девчонку в столице,

Весёлые искры глаз

Согласно весне и апрелю влюбиться

В неё второй раз?

Плохо одному в зимнюю стужу,

До омерзения скучно в расплавленный зной,

Но, оказалось, гораздо хуже

Бывает тоска весной.

Я сидел неподвижно, пытаясь овладеть положением. «Я никогда больше не увижу её», — сказал я, проникаясь, под впечатлением тревоги и растерянности, особым вниманием к слову «никогда». Оно выражало запрет, тайну, насилие и тысячу причин своего появления. Весь «я» был собран в этом одном слове. Я сам, своей жизнью вызвал его, тщательно обеспечив ему живучесть, силу и неотразимость, а Визи оставалось только произнести его письменно, чтобы, вспыхнув чёрным огнём, стало оно моим законом, и законом неумолимым. Я представил себя прожившим миллионы столетий, механически обыскивающим земной шар в поисках Визи, уже зная на нём каждый вершок воды и материка, — механически, как рука шарит в пустом кармане потерянную монету, вспоминая скорее её прикосновение, чем надеясь произвести чудо, и видел, что «никогда» смеётся даже над бесконечностью.

These are the wonders of the younger.

Why we just leave it all behind

And I wonder

How we can all go back

Right now.

После Гоголя, Некрасова и Щедрина совершенно невозможен никакой энтузиазм в России. Мог быть только энтузиазм к разрушению России. Да, если вы станете, захлёбываясь в восторге, цитировать на каждом шагу гнусные типы и прибауточки Щедрина и ругать каждого служащего человека на Руси, в родине, — да и всей ей предрекать провал и проклятие на каждом месте и в каждом часе, то вас тогда назовут «идеалистом-писателем», который пишет «кровью сердца и соком нервов»... Что делать в этом бедламе, как не... скрестив руки — смотреть и ждать.

Печально, но факт: чем меньше у нас денег, тем чаще мы хватаемся за бумажник.

— Ты, главное, смотри, Семен. Смотри и запоминай, потому что завтра может быть уже всё совсем другое, другие правила, другие люди.

— Намёк на то, что каждый вечер уникален по-своему?

— Да! Кого-то завтра можешь не увидеть, кто-то не обратит на тебя внимания, у кого-то прибавится проблем, а кто-то решит их. Жизнь, Семён. Вот моё увлечение!

— И всё? Жизнь?

— Да. Когда ты видишь происходящее, понимаешь его и можешь создать условия — ты чувствуешь, что делаешь нечто хорошее.

— Намекаешь на подметание площади?

— Ты можешь сказать и так, если хочешь.

— Не приходило в голову, что всё однажды закончится? Сколько тебе, семнадцать? В следующем году уже не пустят.

— Это никогда не закончится, понимаешь? Пока человеку не всё равно — Филька, черт, пляши — мы будем продолжать помогать друг другу улыбаться чуточку счастливее.

— Однажды может стать всё равно.

— Всем подряд? Мне очень тяжело представить себе такое. Но даже если вся вселенная ожесточится, в сердце человека всегда найдется немного тепла. Даже в твоём, Семён. Однажды ты поймешь, только это по-настоящему и имеет значение.

Мы привязались друг к другу, мы нужны друг другу – два случайных одиночества.

Кто подошла ко мне так резко

И так незаметно?

Это моя смерть!

Кто ложится на меня

И давит мне на грудь?

Это моя смерть!

Кто носит черный галстук

И черные перчатки?

Это моя смерть!

Кто подверг меня беспамятству

И ничегоневиденью?

Это моя смерть!