И знаете, я действительно за мир во всем мире.
Я в платье, у меня гель в волосах, я не спала всю ночь, хочу есть и вооружена! Не приставай ко мне!
(Я в платье, волосы залиты лаком, я всю ночь не спала, но я вооружена! Лучше не зли меня!)
И знаете, я действительно за мир во всем мире.
Я в платье, у меня гель в волосах, я не спала всю ночь, хочу есть и вооружена! Не приставай ко мне!
(Я в платье, волосы залиты лаком, я всю ночь не спала, но я вооружена! Лучше не зли меня!)
— С этого передатчика, мы будем слушать друг друга. А это видеокамера.
— С фольгой на голове, я и так принимаю кабельное телевидение.
— А это твоё удостоверение, пропуск участницы конкурса. Имя ты сама выбрала.
— Грейси-Лу Фрибуш? Мой интеллект отпад...
— Ну? И давно Вы занимаетесь красотками?
— Простите? Я Вас не понял. Я заворожен полупережеванным стейком, который чуть не вывалился из вашей раскрытой пасти...
— Что вы будете делать на конкурсе талантов?
— Ну я кое-что умею, правда в последний раз я занималась этим в школе.
— Я не позволю заниматься на сцене сексом!
— Почему Нью-Джерси называют штатом садов?
— Чтобы не узнали, что это штат самогонных, нефтеперегонных и нефтехимических заводов.
— Вы всё заменяете убийственным сарказмом?
— Он помогает не надеяться на других...
— Поговорите с ней по-женски....
— Простите, я даже не знаю, о чем вы!
— Об эпиляции... Имитации оргазма... И неверности коварных мужчин!
— Если желаете во всём сознаться, то лучше сделать это сейчас, Себастьян.
— Тогда я вам поведаю... Честно говоря, я тот, кто распространил Чёрный Мор по Европе. По-моему, это было во времена Эдуарда III.
Даже если Блэр не отвечает тебе взаимностью, может быть, стоит сказать ей, что ты чувствуешь? Хотя бы ради того, чтобы жить дальше.
— Я люблю тебя, Изабелла, — говорю я. – Люблю гораздо сильнее, чем думал. – Моя любовь как ветер: вот он поднялся, и думаешь, что это всего-навсего легкий ветерок, а сердце вдруг сгибается под ним, словно ива в бурю. Я люблю тебя, сердце моего сердца, единственный островок тишины среди общей сумятицы; я люблю тебя за то, что ты чувствуешь, когда цветку нужна влага и когда время устает, словно набегавшийся за день охотничий пес; я люблю тебя, и любовь льется из меня, точно из распахнутых ворот, где таился неведомый сад, я еще не совсем ее понимаю и дивлюсь на нее, и мне чуть-чуть стыдно моих торжественных слов, но они помимо моей воли с громом вырываются наружу и отдаются гулким эхом; кто-то говорит из меня, кого я не знаю, может быть, это третьесортный автор мелодрамы или мое сердце, уже не ведающее страха.