Не влюбляйся. В любви нет ничего, кроме горя.
Но я уже пал однажды. Если я дам Архангелам повод подумать, что я хоть немного влюблён в тебя, меня отправят в ад. Навсегда.
Не влюбляйся. В любви нет ничего, кроме горя.
Но я уже пал однажды. Если я дам Архангелам повод подумать, что я хоть немного влюблён в тебя, меня отправят в ад. Навсегда.
Влюбленность: человек ушел, месяц ты «лезешь на стену», потом отпускает. Любовь: первый месяц тебя вроде отпускает, а потом лезешь на потолок.
— Но она же спасла тебе жизнь! Или ты забыла, как Кай едва не убил тебя? И после этого ты отправляешь ее на смерть?
— Она рабыня, Марк. И когда она меня защищала, она лишь делала то, что должна была делать. Мне что, благодарить ее за это? Да ее жизнь и гроша ломанного не стоит.
Марк почувствовал, как в нем нарастает такое отчаяние, что он едва мог дышать.
— Ее жизнь — для меня все! Я люблю ее! — закричал он.
咲いた花は 愛の花と呼ばれ
土の上で孤独を知る
Прорвется цветок, и ему имя даст
любовь, что не знает преграды.
Навечно влюбленный, навечно один -
сомнительной станет наградой...
— Мне нужно идти, мой господин. Пожалуйста...
— Куда идти?
— К себе.
— Я пойду с тобой.
Она посмотрела на него, вцепившись рукой в свою тунику.
— У меня нет никакого выбора?
Марк знал, что она скажет, если он предоставит ей выбор. Выступая против всех человеческих инстинктов, ее проклятый Бог требует от своих последователей чистоты.
— А если я скажу, что нет?
— Я прошу тебя не насиловать меня.
— Насиловать тебя? — это слово так и резануло его. — Ты принадлежишь моей семье. Разве это насилие, если от чего-то, что принадлежит мне, я беру то, что хочу? И, по-моему, я оказываю тебе уважение, даже когда...
Тут он осекся, прислушиваясь к себе. Впервые в жизни Марк испытал невыразимое чувство стыда. Он уставился на нее, потому что на какое-то мгновение увидел себя так, как, должно быть, она видит его, и содрогнулся. Он назвал ее чем-то. Чем-то! Неужели он именно так и думал о ней? Как о вещи, которой может пользоваться, не заботясь о ее чувствах?
Быстро пролетело то незабвенное лёгкое время, когда они только что встретились, когда они, едва познакомившись, вдруг почувствовали, что им всего интереснее говорить (и хоть с утра до вечера) только друг с другом, — когда Митя столь неожиданно оказался в том сказочном мире любви, которого он втайне ждал с детства, с отрочества.
– Мы с тобой уже три года вместе, я устала, понимаешь? Я хочу чего-то нового, хочу эмоциональной вовлечённости.
– Оль, но ведь это влюблённость, разве ты не видишь? Она хрупкая… неужели ты готова наши отношения разменять на эти зыбкие чувства?
И тот, кто идёт без любви хоть минуту, на похороны свои он идёт, завёрнутый в собственный саван.
Я хочу прикоснуться к тебе... Взять за руку и нежно, осторожно обнять... Но между нами препятствие, которое так просто не преодолеть.