Иосиф Александрович Бродский

Бывает лед сильней огня,

зима — порой длиннее лета,

бывает ночь длиннее дня

и тьма вдвойне сильнее света;

бывает сад громаден, густ,

а вот плодов совсем не снимешь...

Так берегись холодных чувств,

не то, смотри, застынешь.

12.00

Другие цитаты по теме

Как иногда хочется — чтобы холодно. Чтобы сердце — до бесчувствия. Чтобы душа — гранитом, бетоном, камнем. Чтобы взгляд — льдом, снегом, инеем. Чтобы не любить, чтобы не больно. Чтобы дышать прозрачным небом и не знать земных страстей. Чтобы не хотеть рук, не искать в оглохшем мире жалкие крохи тепла. Чтобы скалой — в любом шторме, чтобы безразличие вместо всех разбитых надежд. Чтобы уверенный шаг вместо бесполезных попыток, чтобы не гнули и не ломали слова «останемся друзьями». Чтобы любые слова — оставались лишь словами. Чтобы не жить, почти умирая, а умереть, оставшись живым. И иногда почти получается, и уже чувствуешь в груди этот холод, и уже ждешь его, готов к нему... но почему-то мама смотрит на твое лицо и начинает плакать.

Выходя во двор нечетного октября,

ежась, число округляешь до «ох ты бля».

Я обычная ледышка. Очень холодная. Я так считаю. Я не могу, не умею чувствовать. Я окоченел от холода. Мне, кажется, что я все время хожу вокруг этого холода в этом ужасном ледяном царстве...

Понимаю, что можно любить сильней,

безупречней. Что можно, как сын Кибелы,

оценить темноту и, смешавшись с ней,

выпасть незримо в твои пределы.

Можно, пору за порой, твои черты

воссоздать из молекул пером сугубым.

Либо, в зеркало вперясь, сказать, что ты

это — я; потому что кого ж мы любим,

как не себя? Но запишем судьбе очко:

в нашем будущем, как бы брегет не медлил,

уже взорвалась та бомба, что

оставляет нетронутой только мебель.

Безразлично, кто от кого в бегах:

ни пространство, ни время для нас не сводня,

и к тому, как мы будем всегда, в веках,

лучше привыкнуть уже сегодня.

— Боюсь, тебя привлекает клетка,

и даже не золотая.

Но лучше петь, сидя на ветке; редко

поют, летая.

Потеряться здесь легко совсем.

И наша юность – ледяная цитадель,

Где только холод снега есть.

... в целом отношения между реальностью и произведением искусства далеко не такие близкие, как уверяют нас критики. Можно пережить бомбардировку Хиросимы или просидеть четверть века в лагере и ничего не произвести, тогда как одна бессонная ночь может дать жизнь бессмертному стихотворению. Будь взаимодействие между пережитым и искусством таким тесным, как нам вбивали в голову начиная с Аристотеля и дальше, у нас в наличии было бы сейчас гораздо больше — как в количественном, так и в качественном отношении — искусства, чем мы имеем. При всём многообразии и в особенности ужасах пережитого в двадцатом веке большая часть содержимого наших полок просится в макулатуру.

Но, чтоб убить в душе холод, не хватит мне одеял.

Народная мудрость гласит, что нет худа без добра, — справедливо, видимо, и обратное.

— Снаружи он твердый, бесчувственный. Ты так его видишь?

— Да не вижу, он такой и есть.

— Может быть, он становится такой, от того, что что-то его таким делает?

— Но я ничего не делаю.

— Ты же доктор, да?

— Да.

— Ты столько больным оказываешь внимания. А человека одного рядом с собой понять не можешь?...

— Он не такой, как выглядит. Сердце золотое... Посмотри еще раз. Может быть, делает так, чтобы ты поняла его? Сердцем смотри оно не обманет.