Все задают вопрос, в чем смысл жизни, и никто — в чем смысл смерти.
Что хуже: убить человека, который хочет жить... или не давать умереть тому, кто хочет умереть?
Все задают вопрос, в чем смысл жизни, и никто — в чем смысл смерти.
Что хуже: убить человека, который хочет жить... или не давать умереть тому, кто хочет умереть?
— Я ведь цыган. И в моем мире все может быть поставлено с ног на голову. Ты знаешь, как будет «Бог» по-цыгански?
— Нет.
— Девел. Забавно, не правда ли?
[Христианская этика] запрещает мстить. Парадокс, разумеется, состоит в том, что христиане верят в бога, который сам по себе — грозный мститель. Если ты что-то делаешь наперекор ему, значит, гореть тебе вечно в аду, а такое возмездие несоизмеримо с величиной греха.
Каждый человек ощущает потребность в искуплении вины. Она точно так же естественна, как потребность умываться. Речь о гармонии, о внутреннем равновесии, без которого жить нельзя. Это равновесие мы называем нравственностью.
— Тебе не стоит верить ни единому моему слову... Все цыгане лгут.
— Значит, если я тебе поверю, получится, как в греческом парадоксе про лжеца?
— Сам суди. Если все цыгане лгут, а я цыган, выходит, неправда, будто все цыгане лгут. То есть я говорю правду — все цыгане лгут. Следовательно, лгу и я. Логически замкнутый круг, из которого невозможно выбраться.