Вот таковы все встречи, с щемящей грустью подумала Гэм, привет из тьмы во тьму… скольжение мимо друг друга… быть может, взмах руки на палубе… прощай навек… кажется, огни совсем близко, а они уже начинают удаляться друг от друга. И вскоре каждый вновь одинок на своем пути.
Я одна живу отлично,
Все нормально в жизни личной,
И почти что не жалею,
Что не я твоя жена.
У меня свои заботы,
Плачу только по субботам.
И еще по воскресеньям.
И еще, когда одна.
Брошена. Короткое глупое слово. Можно тысячу раз читать об этом в книгах, тысячу раз думать, что не найти сюжета банальней. Это так… Но лишь до тех пор, пока не бросят тебя. А тогда можно до бесконечности говорить о банальности тусклому зеркалу, откуда бессмысленно глядят на тебя пустые погасшие глаза.
Она слышит одинокий стон в ночи, ощущает одиночество и видит первый костер, у которого человек искал защиты; даже самую избитую, затасканную и сентиментальную песню она воспринимает как гимн человечности, в каждой такой песне ей слышатся и скорбь, и желание удержать неудержимое, и невозможность этого.
Он изрядно выпил — границы сознания раздвинулись, лязгающая цепь времени распалась, властные и бесстрашные воспоминания и мечты обступили его. Ему хотелось остаться одному.
Люди не умеют быть одни, чуждые потребности в духовном одиночестве, они боятся его, цепляясь хоть за какую-то одностороннюю любовь или ненависть, которая в непостижимой приверженности к схематизму очень скоро превращается в привычку...
Тяжело говорить — помолчим,
Хоть и лицом друг к другу сидим.
Полу-друг или полу-враг -
Всё равно не то как-то, всё равно не так.
Мир упал, у твоих ног спит.
Я не прав, а кто говорит...
Ветер воет, бьёт по ногам.
Финал истории: две минуты, как сижу сам.
Нет-нет, не думаю, что я еще вернусь.
Спасибо, но я пас. Я собираю вещи.
Не стоит провожать, я разберусь,
куда идти. Не подставляйте плечи,
не предлагайте помощь, мне к вокзалу,
а там на поезд. Я и так дойду.
Пройду сквозь парк, а там сверну к базару.
Все понимаю, новую найду
судьбу. Без вашей скудной жизни.
Все хорошо, я понимаю, да.
Не в одиночестве, со мной моя отчизна.
А что не с вами — это не беда.
Ну что ж, я в путь. Удачи. До свиданья.
Прощайте. Извините. Мне пора.
Не так грустны минуты расставанья,
как расстояния часы и холода.
Мы воспринимаем только самих себя, потому-то и любим ощущения, да, конечно... Но разве это не лучше, чем жить в затхлых чувствах эпохи, которая нам вовсе не подходит? Нас завораживает скорость, а не длительность. Мы дисциплинированны до совершенства, а потому любим упругое, игривое, мерцающее, неопределенное, танцующее, любим жонглирование всеми понятиями, изящное равновесие над бездной, любим непредсказуемое, безрассудное, неистовое, и банальное тоже, но с изысканной дрожью щекотливой осознанности — как прекрасно быть примитивным, банальным от всей души, как любим мы, несентиментальные, быть сентиментальными, сверх всякой меры...
Как ничтожны, по сути, все слова. Люди просто драпируют ими безразличие друг к другу...
Cлайд с цитатой