Если у тебя много точек опоры, незачем переворачивать мир.
Не может быть у отдельного человека такой ненависти или, скажем, такой любви, которая распространялась бы на всё человечество. Ну деньги, бабы... Ну там месть, чтоб начальника машина переехала, ну это туда-сюда... А власть над миром, справедливое общество, царство Божие на земле — это ведь не желания, а идеологии, действия, концепции. Неосознанное сострадание еще не в состоянии реализоваться.
Я сажусь на свитер и изучаю костяшки пальцев. На некоторых из них кожа содралась после драки с Калебом, и их украшали небольшие синяки. Кажется уместным, что удар оставил след на нас обоих. Вот как устроен мир.
Даже странно представить, что у людей и вправду есть эта самая личная жизнь; целостные, самодостаточные миры, в маленьких отдельных квартирах.
If I would have known what makes a world go 'round,
I would have known what goes up must come down.
— Знаете, а я видел, как ваш Лёшка, больной, человека спас.
— А он не больной, он просто другой. Мир, Паша, — это только площадка, для игр кажущегося, и жизнь нам дана, чтобы побороть это кажущееся знанием истинного.
— А я могу так жить.
— Если сильно захочешь, сможешь, ну, а если не получается, значит не очень хотел.
Я все еще верю: настанет тот день, когда люди вложат мечи в ножны, повесят копья на стену, нация перестанет восставать против нации и больше никогда не познает войн. Я все еще верю, что когда-нибудь ягненок будет лежать рядом со львом, каждый человек будет сидеть у своего виноградника или под инжирным деревом — и никто ничего не будет бояться.
... Хотя на практике Империя всегда залита кровью, — ее идея неизменно обращена к миру, вечному и всеобщему миру за пределами истории.
Cлайд с цитатой