— Эти рисунки на стенах — вы сами их рисовали, доктор?
— Вы полагаете, я приглашал сюда дизайнера?
— Тот, что над раковиной, — это какой-то европейский город, правда?
— Это — Флоренция; вон там — Палаццо Виккио и Дуомо — вид с Бельведера.
— И все эти детали вы рисовали по памяти?
— Память, офицер Старлинг, — то самое, что заменяет мне вид из окна.
— Можете вы мне в лицо заявить, что я — зло? Я — зло, офицер Старлинг?
— Я думаю, вы — разрушение. А это для меня одно и то же.
— Зло всего лишь разрушение? Тогда бури — зло, если все так просто, и огонь, да еще и град к тому же. Все то, что агенты страховых компаний валят в одну кучу под рубрикой «Деяния Господни».
— Сознательно совершаемое...
— Я — для собственного удовольствия — коллекционирую рухнувшие церкви. Вы не видели недавнюю передачу о церкви в Сицилии? Потрясающе! Фасад храма рухнула во время специально заказанной мессы и похоронил под собой шестьдесят пять бабушек. Это — зло? Если да, кто же его совершил? Если Он — там, то Ему просто это нравится, офицер Старлинг. И тиф, и лебеди — одних рук дело.
— Вы — человек очень твердый, не правда ли, офицер Старлинг?
— Не кремень.
— И вам ненавистна мысль, что вы такая же, как все. Это вас уязвляет. Еще бы! Нет, вы совсем не как все, офицер Старлинг. Вы только боитесь быть такой.
Как знать философам, что меж собой гадают,
В каком огне сей бренный мир сгорит,
Не тот ли это жар, что день за днем сжигает
Досель нетленную красу ее ланит?
Мне искренне жаль, что Белла больна, Джек.
Ваша мораль — она как младенец в непромокаемых штанишках, все чистенько. Никто ни в чем не виноват.
Невнимание и невосприимчивость бывают иногда сознательно избранным средством оградить себя от боли и часто неверно понимаются как отсутствие глубины и безразличие ко всему и вся.
— Так что же у нас на ужин?
— Никогда не спрашивайте, чтобы не испортить сюрприз, — ответил доктор Лектер, поднося к губам указательный палец.
Со мной ничего не произошло, агент Старлинг. Я сам произошел. Вы не можете зачеркнуть мое «я», считая меня всего лишь жертвой различных влияний.
Невнимание и невосприимчивость бывают иногда сознательно избранным средством оградить себя от боли и часто неверно понимаются как отсутствие глубины и безразличие ко всему и вся.
— А ты хотел бы все помнить?
— Да.
— Помнить — не всегда благо.
— Я хотел бы все помнить.
— Тогда тебе нужен Дворец памяти, чтобы все в нем хранить. Дворец созданный в твоем мозгу.
— А это должен быть дворец?
— Он станет разрастаться, будет огромным, как дворец.
Cлайд с цитатой