Тому, кто любит стихи,
Они не дадут пропасть,
И даже скостят грехи
Не все, так хотя бы часть...
Стихи не могут пасти,
Судить и головы сечь,
Но душу могут спасти
И совесть могут сберечь.
Тому, кто любит стихи,
Они не дадут пропасть,
И даже скостят грехи
Не все, так хотя бы часть...
Стихи не могут пасти,
Судить и головы сечь,
Но душу могут спасти
И совесть могут сберечь.
Это осень в душе, это смех с послевкусием вишни, это желтые листья стихов на губах скрипачей.
И мрачный мир исчез: прекрасная, озаренная утренними лучами, возникла передо мной моя страна, я воскликнул: «Королева!» – и заключил Тебя в объятия. Моя душа трепетала от восторга, свободы и благоговения, и я пел Тебе песнь своей мечты. Мы вместе сели в лодку под звон колоколов, ликуя от слияния с золотой ночью.
Ты еще помнишь, как я был пьян от счастья? Как мы ликовали? О!..
Девушка, открывающая душу и тело своему другу, открывает все таинства женского пола.
Она меня любит как график, по датам, по числам морей и пустынь. Она заползает мне в душу до глуби и губы брезгливо кривит. Она меня любит, конечно же, любит. Но страшно от этой любви.
Жалко, что пить воду не является грехом, — воскликнул один итальянец, — какая она была бы тогда вкусная.
(Жаль, что пить воду не грех. А то какой вкусной она бы казалась!)
Совершенные грехи хватаются за душу и вечно тебя преследуют. А грехи, которые сошли тебе с рук, остаются не прощенными до смерти.