От Парижа до Находки с водкой лучше, чем без водки!
— Слышь, гражданин начальник, пока базар-вокзал, может пивка для рывка?
— Что ты, я же на службе! Метнись ка лучше за водочкой!
От Парижа до Находки с водкой лучше, чем без водки!
— Слышь, гражданин начальник, пока базар-вокзал, может пивка для рывка?
— Что ты, я же на службе! Метнись ка лучше за водочкой!
В конце концов, кто я такой, чтоб не пить? Мне что, больше всех надо? Не пить, сидеть на диете, делать зарядку. Что я из себя корчу? Извините, мне спиртного нельзя, мне стакан сока… Бери водку, не умничай! Ты кто такой? Ты что задумал? Ты посмотри, сколько народу мучается! Пенсионеры без лекарств, молодёжь без перспектив. А ему спиртного нельзя! Пусть все передохнут, а он будет на лыжах! На чьём фоне ты, гад, хочешь долго жить? Ты хочешь потом о нас кому-то правду рассказать? Тебе нельзя, а нам, значит, можно?
— Что вечером будешь пить?
— Вечером? Я не буду.
— Опять начинается!
— Не хочу...
— Скажи сразу — водка или коньяк?
— Уиски.
Всё пьёте и пьёте, пьёте и пьёте… Всё пропили! Что, думаете, кончилась Россия? Во-о! Во-о! Вот т-тебе! Всё боитесь чего-то? Утешение в ней ищете?.. Что вы в ней нашли? Зло и яд!..
Вряд ли и водка доставит человеку удовольствие, если пить её по предписанию врача и покупать в аптеке по рецепту.
— Я Алексей и я алкоголик. Я пью водку.
— Я Анатолий и я алкоголик. И я пью виски с колой.
— Я Сергей и я бармен. Заказ принял!
— На, мужик, спасибо тебе!
— Не... Много... Могу нажраться.
— Так у меня меньше нету.
— Эх... Придется нажраться.
Бутылка была не ноль пять, что неизбежно повлекло бы за собой продолжение, и не литр, что позволительно людям молодым и оттого беспечным. Ноль семь, как и подобает культурным, малопьющим русским людям, не собирающимся засиживаться допоздна и пугать соседей песнями.
… достал вторую ноль семь, потому что был не только культурным и малопьющим, но ещё и умным русским человеком.
…достал из холодильника маленькую, ноль пять, бутылочку водки – ведь был он не просто культурным и умным русским человеком, но ещё и отличался ленцой, заставляющей делать запасы продуктов первой необходимости.
Говорят: целый народ нельзя подавлять без конца. Ложь! Можно! Мы же видим, как наш народ опустошился, одичал, и снизошло на него равнодушие уже не только к судьбам страны, уже не только к судьбе соседа, но даже к собственной судьбе и судьбе детей. Равнодушие, последняя спасительная реакция организма, стала нашей определяющей чертой. Оттого и популярность водки – невиданная даже по русским масштабам. Это – страшное равнодушие, когда человек видит свою жизнь не надколотой, не с отломанным уголком, а так безнадежно раздробленной, так вдоль и поперек изгаженной, что только ради алкогольного забвения еще стоит оставаться жить. Вот если бы водку запретили – тотчас бы у нас вспыхнула революция.