— Как давно у вас были длительные отношения?
— В каком смысле «длительные»?
— Больше двух месяцев.
— Никогда.
— Как давно у вас были длительные отношения?
— В каком смысле «длительные»?
— Больше двух месяцев.
— Никогда.
— Армагеддон, Кас. Тут одним «мне жаль» не отделаешься!
— Понять ты постарайся — всё предречено уже давно. Это твоё...
— Предназначение? Кончай уже гнать эту священную муть! Предназначение, замысел божий... Всё это сплошная ложь! Врубаешься, несчастный ты идиот?! Уловка твоего начальства, чтобы держать меня и тебя на поводке!! Знаешь, что действительно важно? — Люди. Семьи. Вот что. И ты будешь смотреть как все они сгорят?
— Что тут стоит спасать? Здесь нет ничего, кроме боли. Я смотрю в твою душу и вижу там гнев, чувство вины, смятение. В раю всё будет прощено, там ждет покой и примирение. Даже с Сэмом.
— Можешь взять покой с примирением и засунуть их в свою нежную белую задницу! Потому что я выбираю боль и чувство вины, и Сэма со всеми его заморочками! Чем с промытыми мозгами, блаженно улыбаясь, сидеть в раю на облаке. Все просто, Кас...
Тяжело терять близкого человека. Кажется, что он все еще рядом. Ты даже ощущаешь его присутствие. С вами такое бывает?
— В обмен на правду мир может предложить не много.
— Смирительную рубашку или пару тычков по морде. Иногда всё вместе.
Единственное, что страшнее озлобленного призрака — озлобленный призрак психа-убийцы.
— Зовите меня Донателло. Меня назвали в честь него.
— В честь черепашки-ниндзя?!
— В честь скульптора эпохи Ренессанса...
— А ты собирался пристрелить безобидного старичка?
— Я не знал, что это ты. Ты на себя в зеркало смотрел? Ты выглядишь как...
— Та старушенция из «Титаника».
— Спасибо. Береги себя.
— Ищите отца, а когда найдёте, приезжайте сюда. Больше стрелять не буду.