Я не злюсь. Мне не грустно. Я давно уже ничего не чувствую, кроме физического возбуждения.
Я не столько хороший друг, сколько спаситель, которому хочется, чтобы ты вечно на него молился.
Я не злюсь. Мне не грустно. Я давно уже ничего не чувствую, кроме физического возбуждения.
Я не столько хороший друг, сколько спаситель, которому хочется, чтобы ты вечно на него молился.
Не то, чтоб я был очень хороший друг. Я скорее заботливый врач, который сам, по собственному почину, выправляет вам позвонки раз неделю.
Говорю им: валите всё на меня. Пускай я буду изображать большую пассивную жопу в вашей групповухе для снятия вины. Приму заряд у всех.
Темная непрозрачная пленка не столько защищает кушетку от внешних воздействий, сколько скрывает старые пятна.
Сажать меня в тюрьму — это лишнее. Наши законы и бюрократизм и так превратили весь мир в чистый и безопасный исправительно-трудовой лагерь.
Ты — свидетельство их смелости. Ты свидетельство их героического поступка. Их наглядный успех. Я творю всё это, потому что каждому хочется спасти человеческую жизнь на глазах у сотни других людей.
— Ты просто псих ненормальный, и у тебя явно проблемы с женщинами.
— Каждая женщина — это само по себе проблема.
Женщины не хотят равноправия. У них больше власти, когда их подавляют. Мужчины им просто необходимы — как главный враг для оправдания всеобщего заговора. Собственно, вся их хваленая индивидуальность только на этом и строится.
.. и я говорю, что познакомился с новой девушкой, она настоящий врач и, вообще, её стоит трахнуть.