Кроме черного и белого, существует и серое.
Ненависть подобна раку, она разъедает сердце.
Кроме черного и белого, существует и серое.
Я поняла, что человек может бороться со многими пороками и слабостями, но не с любовью. Нельзя изменить выбор сердца. Боюсь, этот факт стал величайшей трагедией моей жизни.
На самом деле мы всегда знаем, как поступить правильно. Трудность же заключается в том, чтобы именно так и поступить.
Люди подобны этим звездам в вышине. Некоторые слабо горят миллионы лет, едва видимые с земли. Они существуют, но ты не знаешь об этом. Они сливаются, как точки на холсте. А другие сверкают так сильно, что освещают небо. Их невозможно не заметить, невозможно не любоваться ими. Но они не живут долго. Не могут. Они быстро сжигают свою энергию.
Я не виновата в том, что люблю. Любовь возникла сама собой, и теперь её не остановить. От этой мысли у меня потеплело на душе, хотя я по-прежнему сидела одна на холодном крыльце.
— Моя мама сказала, что эта девочка, Полли Грей, никогда не простит обиду. А еще, что она любит танцевать. Потанцуем?
— Я больше не танцую.
— Жаль... [когда Полли уходит] А ведь мы уже танцуем.
— Ну и? Как тебе жизнь социалиста?
— Видишь бокал? Пузырьки поднимаются вверх, у каждого одинаковый шанс подняться.
— Своеобразна форма социализма.
— А бутылка... если выдернуть пробку — назад уже не вставить.
... Красота этого места была для меня чем-то вроде ангела, которого человек видит в спящем лице любимой женщины.
Одна из трудностей, связанных с болью — физической или психологической, — заключается в том, что мы можем приблизиться к ней только с помощью метафор. Ее нельзя представить, как мы представляем стол или тело. В каком-то смысле, боль — противоположность языка.