Ничего не меняется. Власть не раздаётся как хлеб. Её крадут, как было всегда. Через пятьдесят-сто лет мир не будет другим. Короли будут всегда. Даже если мы будем называть их иначе.
Тот, кто правит временем — правит всем миром.
Ничего не меняется. Власть не раздаётся как хлеб. Её крадут, как было всегда. Через пятьдесят-сто лет мир не будет другим. Короли будут всегда. Даже если мы будем называть их иначе.
Это было в его власти, решать жить или умереть другим в одно мгновение, преодолевать боль или радость, запереть кого-нибудь от света навсегда или освободить. Никто не должен иметь такого права на деспотический контроль над другой душой.
Что было до большого взрыва? Дело в том, что не было никакого «до». До большого взрыва время не существовало. Рождение времени — результат расширения вселенной. Но что будет, когда вселенная перестанет расширяться и движение пойдёт в обратную сторону? Какой тогда будет природа времени? Если теория струн верна, во вселенной есть девять пространственных измерений и одно временное. Можно предположить, что в начале все измерения были переплетены. А после большого взрыва выделились три известных нам — высота, ширина и глубина. И ещё одно временное измерение, известное нам, как время. Остальные шесть остались в зачаточном и перекрученном состоянии. Если мы живём в мире перекрученных измерений, как же мы отличаем иллюзию от реальности? Мы привыкли, что время движется только в одном направлении. Но что, если одно из других измерений не пространственное, а временное?
Печать, внушая любовь и благоговейную почтительность по отношению к трону, должна приковывать к нему взоры публики, как к святыне, и старательно отвращать взоры публики от того обстоятельства, что ни один трон не был воздвигнут в результате свободного волеизъявления большинства народа; а раз так, то нет такого трона, который имел бы право на существование, и нет иного символа для него, кроме флага с черепом и скрещенными костями, — герба, заимствованного у представителей родственной профессии, которые отличаются от королей только обличием, то есть по сути дела не более, чем розничная торговля отличается от оптовой.
– Ты совсем не похож на заколдованного принца.
– Наверное, раньше был похож, – улыбнулся Драгу, убрав с лица длинные пряди волос. – Но принцы хотят стать королями, а короли стремятся править. А править тут некем. Даже собой сложно. Какой смысл походить на принца?
Наш мир как аттракцион. Катаешься на нем, а как время выйдет — проваливай, дорогой — вытолкнут из него силой и больше не пустят.
Многие считали, что Анна Болейн околдовала короля. Она была женщиной с сильной волей и убеждениями. Простой народ ненавидел ее, да и многие дворяне тоже. Она изгнала Екатерину Арагонскую, угрожала отправить на эшафот родную дочь Генриха Марию. Многие приближенные короля впали в немилость, а иные лишились головы по ее прихоти.
— Ты получишь серебро, власть, защитишь дорогую тебе женщину, что тебя останавливает?
— Я присягну на верность королю саксов. Я клялся, что это не повторится.
— Я клялся, что не буду много пить и каждый день беру слова назад.
... Настоящее никогда не теряется в бездне прошлого. Допустим, я излучаю в пространство свое изображение, свои поля – в общем все, что я как космическое тело собой представляю. И сколько бы ни прошло лет, в каком‑то отдаленном уголке Вселенной всегда найдется это мое мчащееся излучение, и оно будет физически воздействовать на встречающиеся объекты. Мое прошлое будет реально существовать в моем далеком будущем!
В мире нет ничего безжалостней и беспристрастней смерти. Все живое со временем стареет и наконец умирает. Не важно — маленький это организм или большой. Поэтому жить — значит каждую секунду подползать к смерти.