... ибо видеть сны — тоже искусство...
У меня был приятель, юноша, полный жизни, с лицом ангела и с мускулами пантеры, – он порезался, откупоривая бутылку, и через несколько дней умер. Ничего глупее этой смерти нельзя было себе представить, но вместе с тем… вместе с тем, – да, странно сказать, но это так: было бы менее художественно, доживи он до старости… Изюминка, пуанта жизни заключается иногда именно в смерти.
Он взял из её рук зонтик и она ещё теснее прижалась к нему, и сверху барабанило счастье.
Он чувствовал, как она идёт сзади, и боялся шаг замедлить, чтобы счастье не перегнало его.
В третье своё посещение он твёрдо решил улыбнуться ей, однако так забилось сердце, что он не попал в такт, промахнулся.
Сон снимает покров с действительности, с которой не может сравниться никакое видение. В этом ужас жизни — и могущество искусства.
Мысль о том, что никто не знает реальности, хоть и не нова, но насколько точна! Мы все смотрим на эту реальность через оптический прибор восприятия, находясь в темной комнате своего «я». И какой бы прозрачной ни была линза, искажение присутствует. А мы принимает изображение линзы за реальность и уверены, что это единственная правда…
«Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно», — написал когда-то апостол Павел. И действительно, кто-то смотрит на реальность через бинокль, а изображение слишком увеличено в ущерб частностям. У другого бинокль в душе перевернулся — и, наоборот, уменьшает реальность. У третьего линзу покрыла копоть, и теперь действительность — в темном налете, без единого светлого пятна. Еще для кого-то она раскрашена в красивый свет. Есть и те, у кого линза была почти хрустальна, играла радугой в преломлении, но оказалась слишком хрупка — и ничего теперь разобрать нельзя, кроме трещин. И, наконец, есть те, у кого в груди — камера-обскура, а реальность не просто искажена, а уменьшена и перевернута. Они смеются в темноте, не понимая трагизма перевернутого мира...
Cлайд с цитатой