Помогите! Кто-нибудь! Я умираю, всеми покинутый!
Встрять в монолог миссис Ферфакс было как пристроиться поскакать на скакалке, на которой уже кто-то прыгает. Дождаться подходящего момента непросто, но уж если попал, то попал.
Помогите! Кто-нибудь! Я умираю, всеми покинутый!
Встрять в монолог миссис Ферфакс было как пристроиться поскакать на скакалке, на которой уже кто-то прыгает. Дождаться подходящего момента непросто, но уж если попал, то попал.
К тому же молодой человек был совершенно потрясающий: с узким, умудренным жизнью лицом — Софи он показался очень взрослым, сильно за двадцать.
— Небеса милосердные, — удивилась Софи. — Да этот чародей Хаул при всей своей злобности — сущее дитя едва за двадцать! Да, быть старой — совсем другое дело, — думала она, переворачивая бекон на сковородке.
Хоул вытащил ещё одну кипу платков и бросил на Софи поверх них сердитый взгляд. Глаза у него покраснели и слезились. Затем чародей поднялся.
— Мне плохо, — возвестил он. — Пойду лягу. Возможно, умру.
Я даже могу сделать вам собственную пару семимильных сапог, если вы сообщите мне ваш размер. Что-нибудь практичное, из коричневой телячьей кожи. Просто поразительно. Бывают же люди – шагают на десять с половиной миль и приземляются точнехонько в коровью лепешку.
Просто я трус! И если уж я хотел пойти на этот ужас, надо было убедить самого себя, что не стану этого делать!
Потом оказалось, что я людям нравлюсь, — а так оно и бывает, если они тебе нравятся...
— Конечно, вы ненавидите злиться! — вспыхнула она. — Вы ведь не любите ничего неприятного, так? Только вам что-нибудь не по душе, вы любите, чтобы раз — и в сторонку! Вы увиливатель, вот вы кто!
А я хочу замуж и десять детей. Только, понимаешь, если хочешь успеть родить десятерых, начинать надо пораньше.
Такое ощущение, что талантливому человеку невозможно удержаться от излишнего, опасного умствования, а это приводит к роковым ошибкам и медленно, но верно толкает на пути зла.