В нас дышит и, упорствуя, живет
укрытая в печаль и мешковатость,
готовая в отчаянный полет
застенчивая тайная крылатость.
В нас дышит и, упорствуя, живет
укрытая в печаль и мешковатость,
готовая в отчаянный полет
застенчивая тайная крылатость.
Когда кругом кишит бездарность,
Кладя на жизнь своё клише,
В изгойстве скрыта элитарность,
Весьма полезная душе.
Огромен долг наш разным людям,
а близким — более других:
должны мы тем, кого мы любим,
уже за то, что любим их.
Себя не смешивая с прочими,
кто по шоссе летел, спеша,
свой век прошел я по обочине,
прозрачным воздухом дыша.
Дебаты, диспуты, баталии,
текут бесплодно и похоже.
А жены стали шире в талии,
а девки стали брать дороже!
Одна из тайн той женской прелести,
что не видна для них самих —
в неясном, смутном, слитном шелесте
тепла, клубящегося в них.
Всему ища вину вовне,
Я злился так, что лез из кожи,
А что вина всегда во мне,
Я догадался много позже.
Опять стою, понурив плечи,
не отводя застывших глаз:
как вкус у смерти безупречен
в отборе лучших среди нас.
Кромсая сложности и трудности
и обессилев за года,
я берегу теперь зуб мудрости
лишь для запретного плода.
Господь, лепя людей со скуки,
бывал порою скуповат,
и что частично вышли суки,
он сам отчасти виноват.
Непросто — грезить о высоком,
паря душой в мирах межзвёздных,
когда вокруг под самым боком
храпят, сопят и портят воздух.