Прогресс приходит, когда за него заплатишь цену.
Великие лидеры никогда не бывают удовлетворены имеющимися уровнями производительности. Они постоянно стремятся ко все более и более высоким уровням достижений.
Прогресс приходит, когда за него заплатишь цену.
Великие лидеры никогда не бывают удовлетворены имеющимися уровнями производительности. Они постоянно стремятся ко все более и более высоким уровням достижений.
Уверенность в себе — это не просто внешнее проявление характера данного человека, это то, что придает твердости другим.
Хороший лидер обладает способностью «вселять» в своих людей уверенность в нем.
Великий лидер способен «вселять» в людей уверенность в себе.
Никогда не говорите людям, как что делать. Скажите им, что нужно сделать, и они поразят вас своей изобретательностью.
Если единственный инструмент, который у вас есть, — это молоток, то вы будете на любую проблему смотреть как на гвоздь.
Заниматься развитием людей — все равно что добывать золото. Нужно перелопатить тонны грязи, чтобы получить одну унцию золота. Но вы идете на рудники не в поисках грязи, а в поисках золота.
Какой-то слюнтяй, вспомнил Сергей с раздражением прочитанную когда-то книгу по социологии, — разглагольствовал о том, что технический прогресс неизбежно приведёт к демократии, социальной справедливости и всеобщему равенству. Нет, чем больше развивается техника, тем большей опасности подвергается человечество, ибо на смену автоматам и пулемётам приходят нейропаралитические газы, новейшая вычислительная техника, химические препараты, один укол которых делает человека безвольным; нейрохирургия, услужливые психиатры, угодливо превращающие каждого инакомыслящего в шизофреника.
Мы воздаём хвалу тем, кто объединяет, но важно лишь само единство. Вести за собой — значит лгать. Призывать к осторожности, когда рвёшься вперёд. Давать надежду, когда у тебя её не осталось.
Путь от амёбы к человеку кажется некоторым очевидным прогрессом, но неизвестно, согласна ли с этим мнением амёба.
— Представь, что за кроличьим племенем гонится один обобщённый удав. А до реки ещё осталось около ста прыжков. Так вот, имеет ли право вожак, чтобы взбодрить выбившихся из сил, воскликнуть: «Кролики, ещё одно усилие! До реки только двадцать прыжков!»?
— Я полагаю, имеет, — сказал Возжаждавший, стараясь представить всю эту картину, — потом, когда они спасутся, он им объяснит, в чём дело.
— Нет, — сказал Задумавшийся, — так ошибались все преобразователи. Ведь задача спасения кроликов бесконечна во времени. Перебежав реку, кролики получат только передышку. Наш обобщённый удав найдёт где-нибудь выше или ниже по течению переброшенное через реку бревно и будет продолжать преследование. Ведь удав у нас обобщённый, а любителей крольчатины всегда найдётся достаточно...
— Значит, я так думаю, надо сохранить право на ложь для самого лучшего случая?
— Нет, — сказал Задумавшийся, — такого права нет. Как бы ни были кролики благодарны своему вожаку за то, что он взбодрил их своей ложью, в сознании их навсегда останется, что он может солгать. Так что в следующий раз сигнал об опасности они будут воспринимать как сознательное преувеличение. Но и вожак, солгав во имя истины, уже предал истину, он её обесчестил. И насколько он её обесчестил, настолько он сам её не сможет уважать... Она его будет раздражать...