Как и все девушки, я просто помешана на похудении, реально, мне кажется, что это у нас заложено на генетическом уровне. Если бы мы могли разговаривать с рождения, то вот бы родилась девочка, ее поставили на весы, и она такая: «Мать твою! 3 550! Какая я жирная! Мать, как хочешь, но цеди обезжиренное!».
Стендап от Paramount Comedy
Cлайд с цитатойНедавно я летал в Казахстан выступать, там плюс четыре часа времени и фактически я был в будущем. Знаете, что в будущем одни казахи!
Скажите, сколько вы вместе? Полтора года? Скажите, у вас было за это полтора года такое, что вы что-то не поделили, ругаетесь, ругаетесь и чтобы вы, молодой человек, в конце правы остались? Что? Мне нужен кто-то, кто не будет лгать! Я ни разу в жизни не оставался в конце прав. Я не знаю, как это работает. То есть, даже если она переспала с твоим братом, и ты шел узнать, что случилось, то ты все равно будешь через пару минут стоять и думать: «Я ужасный человек! Почему я так с ней обращаюсь?».
Во всех вампирских фильмах я заметил, что каждому опасному, самому опасному, самому ужасному вампиру, всегда дают имя типа Виктор. Не самое пугающее вампирское имя. Вот если бы был Нурмагомед, я бы прям обосрался. Мне говорят: «За тобой охотится Нурмагомед». Да что угодно — «К вам приедет дизайнер Нурмагомед!» Зачем?! Точно же не приедет пить какао Нурмагомед.
Я рос в очень нетолерантной семье. Чтобы вы понимали, я был единственным нерусским мальчиком в классе, и поэтому, когда я выходил к доске читать стихотворение своего любимого поэта, это выглядело примерно так: я выходил и говорил «Сергей Есенин. Черный человек». И с задних парт кричали: «Нет, Гарик, это ты черный человек, Сергей Есенин нормальный!». Смеялись все, для всех это было нормой, даже я смеялся, потому что тяжело спорить с двадцатью белыми людьми.
Единственная, кто не смеялась, это была наша учительница. Это была ранимая натура, воспитанная Достоевским и Изабеллой, и она такая: «Ребят, ну тише, ребят. Ну как вы можете смеяться над его недостатками?».
Я стоял и говорил: «В смысле, недостатками?» и она «Ну вот, видите, он даже этого не понимает, а вы смеетесь».
Попросите меня назвать пример капитал-шоу, я в ту же секунду отвечу — «Поле чудес» с автомобилем. И любой из вас, потому что это часть нашего национального достояния, это наше наследие. Это шоу в эфире уже 26 лет. Оно сейчас меняется, там до сих пор что-то происходит, типа новый сектор на барабане. Я против — зачем улучшать совершенство? Но что-то осталось прежним — остались прежние зрители, там зрители из 90-го года. Они сидят там четверть века. Они не знают, что за стеной больше нет СССР. Исходя из того, что они каждый раз смеются, когда ведущий спрашивает у четырёхлетнего мальчика: «Вы где работаете, учитесь?». Они каждый раз смеются, я делаю вывод, что они попали в какую-то временную ловушку, они думают, что они на одном шоу. Там мужика я вижу в бежевом свитере, он вернется домой после всего этого, скажет: «Жена, отлично сходил, Якубович молодец!», а жена ответит: «Сережа, тебя не было 20 лет. Я за это время умерла».
Я мусульманин, но вы не волнуйтесь, я добрый, я не радикальный. Я, если чем-то недоволен, я не выплескиваю свой негатив на окружающих, я взрываюсь внутри себя.
Кто не знает, что такое спайс — это синтетический наркотик. Его курит быдло, а потом умирает. Это очень удобно...
Поймал такси сегодня, чтобы сюда приехать и за мной приехал такой таксист, знаете таких, как будто он сделал большое одолжение, что за мной приехал. Я сел в машину, говорю, мне туда-то, туда-то и он, прям, вообще ни слова не сказал, он даже не поздоровался. То есть, вот навигатор поздоровался, навигатор такой: «Добро пожаловать в наше такси!». Знаете, обидно стало. Мы приехали сюда, и я с нажимом отдаю ему деньги и с нажимом говорю «Всего доброго», а он опять ни слова в ответ. Навигатор такой «Вы приехали, всего доброго!», а этот парень молчит. У меня было такое ощущение, что я выйду из машины, а навигатор скажет: «Валера, какого черта? Я навигатор, почему я этим занимаюсь?».
Недавно я разговаривал со своей бабушкой и она сказала: «Саша, я не понимаю, почему вы не делаете рыцарских поступков для любимых... Когда я была молодая, твой дед сделал для меня рыцарский поступок: однажды он всю ночь простоял у меня под окнами и не уходил. Почему вы так не делаете?». Я подумал — может, это потому, что это жутко дофига? Может, потому, что это не нравится никому? Это жутко, это пугает людей, реально. То, что это нравится тебе, это ненормально, это надо лечить. Мне, как человеку, вот что интересно — где эта грань, где заканчивается рыцарство и заканчивается изнасилование.
Просто представьте насколько это жутко. Вы ночью просыпаетесь попить водички, идете на кухню, смотрите в окно, а там мой дед стоит.