весна

Как хорошо в нашей России уже то, что четыре времени года в ней четыре самозамкнутые царства, каждое от другого отделенное и само в себе цельное. Есть счастливые страны, там, в Тихом океане, где только два времени года, весна и лето, и вся разность между ними в колебании температуры на два или на три градуса. Действительно ли это самые счастливые, совершенные страны? Вряд ли. Там не знают, что такое белый цвет и беспредельная тишь лесов и полей, завороженных снегом и льдом. И там нет ожидания весны, потому что она всегда, нет святыни томленья о ней и первой радости потеплевшего предвесеннего ветерка, нашептывающего о таинстве воскресения, о счастье необманного свидания.

Есть Юг, где перепутаны все времена года, все, там их только три, и только лето правдиво сполна, а зима поддельная, и осень без красоты, весна же там только призрак, длящийся краткую малость, и вот уже сон сожжен. А наша весна как медленная симфония, которая, зачинаясь неуверенными прерывными звуками, развивает все богатство напевов и расцветов, доводит красочно-певучую восторженность до ликующего опьянения, до забвеннейших мгновений, когда все птицы поют, все луга и леса в цвету и в любовных шепотах, все сердца радуются своей тайне, которую сладко отдать избранному сердцу в святости Пасхального поцелуя или в пронзенном сближенье языческого радения.

Не потому ли, что ребенок, еще не родившись, познает через мать такое богатство отъединенных царств, художественно законченную смену времен года, в нашей великой стране возникли такие писатели, равных которым нет на Земле, возникли поэты, которым дарованы сладчайшие и звучнейшие песни, возникли миллионы душ, которые умеют любить не только легкое удовольствие радости и счастья, но и великий искусительный восторг боли и страдания, восторг добровольной жертвы, который приводит к грозе и к радуге.

Когда последний снег бежит ручьями,

Смывает зиму с площадей упругий дождь,

А улицы расцвечены зонтами,

Мой древний град особенно хорош.

Мы дожили до марта. По утрам

Хрустит ледок и свет ложится синий

На черные зрачки оконных рам,

На серость оцинкованной России.

Пошатываясь, бродит снегопад,

С трудом вздымая светлые ресницы,

И тем, которые блаженно спят,

Мучительно старается присниться.

Весна-модель всё время впереди меня маячит,

Виляя задницей. Дразнит, но я не клянчу.

Весна свою шарманку закрутила

Весна на панели была мною замечена,

Голосовала правой ногой в чулке.

Останавливала тачки, что-то спрашивала, не садилась.

Села единожды, когда за рулем была сама Осень.

Эта рыжая стервятина отлистала ей ровно двадцать

Крупных сочно-бордовых кленовых купюр,

И та согласилась, представляете, согласилась...

Согласилась стянуть свой гипюр...

Наутро наступило было сразу

Оголённое нервами лето.