вечность

— Время имеет разные величины, — после паузы сказал Грег. — Да, я тоже это давно заметила, — согласилась я. — Иногда кажется, что минуты превращаются в часы. — Или наоборот, — подхватил он. — И во что тогда превращается вечность? — задумчиво спросила я, про себя удивившись возникшей теме разговора. — Вечность — это никогда не прекращающийся ужас одинокой души.

На закате аромат цветов персика усилился, и Кюн-Юйсан в одеянии дракона начала танцевать танец Парящей. На ее бледном лице глаза казались неподвижными; в ней чувствовались благородство и порода. Ее колени были так прекрасны, что Лю-Цзеки, поэт, заплакал.

А Лао-цзы спросил:

– Кун, что в Кюн-Юйсан можно было бы назвать вечным, что в ней ближе всего к истине?

Но Лю-Цзеки опередил Кун-цзы. Он воскликнул:

– Ее красоту! У нее ноги газели, а под коленом наверняка бьется голубая жилка – так белы ее руки.

В ответ старец улыбнулся, а любимый ученик Кунцзы сказал:

– Ее украшения! Кажется, будто их изготовили демоны: так искусно они убраны резными камнями.

Но старец улыбнулся и посмотрел на Кун-цзы. Тогда тот ответил:

– Не ее красоту и не ее украшения. Но то Невыразимое, что стоит за ней. Тысячекратно переплетенные темные нити таинственной взаимосвязанности бытия иногда проявляются отдельным фрагментом, отдельным узлом в определенном человеке. Он становится мостом и факелом. Но вечен не человек, который освещает тайну, вечна сама тайна. В Кюн-Юйсан вечно искусство.

Смерть еле слышно зайдет,

Сядет, как дома, за стол.

Скажет: «Пойдем». И я без страха взгляну ей в лицо,

Спрошу: «Что потом?»

Молвит она: «Вечность заждалась, мой друг,

Вечность — конец твоих бед».

«Времени дай», — я попрошу.

И ответит: «У вечности времени нет».

Не бойся бесконечности — смерть и рождение — это всего лишь точка пересечения.

Как начало конца или конец начала — это как посмотреть.