страх

Страх показаться дураком никогда не должен быть причиной делать что-либо. Или не делать. Это страх, рожденный из слабости.

Говорят, зло не имеет лица. Действительно, на его лице не отражалось никаких чувств. Ни проблеска сочувствия не было на нём, а ведь боль просто невыносима. Разве он не видит ужас в моих глазах и панику на моем лице? Он спокойно, можно сказать, профессионально выполнял свою грязную работу, а в конце учтиво сказал: «Прополощите рот, пожалуйста».

Надменные заняты лишь строительством замков, за стенами которых прячут они свои сомнения и страхи.

«Я сделаю все» — что именно? Я могу вам сказать, что делает любовь столь пугающей? Ты не владеешь ею, — она владеет тобой.

Бояться зла не надо. Злее оно всё равно уже не станет. Рассчитывать на его снисхождение нелепо. Трусов в бою убивают в первую очередь, потому что гораздо проще убить того, кто повернулся спиной, чем того, кто хоть как-то, но сражается. Даже если трус жалобно пищит: «Я не играю!» — его не щадят: «Сейчас не играешь — потом начнёшь!»

Он рискнёт чем угодно и когда угодно, потому что слишком мало знает, чтобы бояться.

Приехавший доктор хотел сделать мне укол, но я сопротивлялась не на шутку. Каждый день я кололась по два-три раза, но шприц в зад – этого я просто боялась…

Мама говорила, что самый храбрый в сказках — Иван Царевич. Он мог залезть в печку к Бабе-Яге, забраться в пасть Змей Горыныча и победить Кощея Бессмертного, которого все боялись. Но это только в сказках героя бесстрашные, в жизни каждый человек обязательно чего-нибудь боится. А еще мама говорила, — на свете столько разных страхов, — сколько людей живет на планете. Страх остаться никому не нужной. Страх потерять то, что дороже всего на свете. Страх от того, что не можешь написать что-то очень-очень важное. Страх, что тот, кому ты доверял, тебя обманывал. Кого-то пугает чудище, которое живет в шкафу. А еще мама говорила, что хоть мы и не в сказке, мы тоже можем побороть свой страх. Нужно лишь посмотреть ему прямо в глаза.

Наверное, не существует пределов ужаса, который может испытать человек.

Мое поведение было в основном разумным. Страх не вел меня за руку, как слепца. Но он присутствовал во мне, нарушал правильную работу моего тела, заставлял избегать «опасностей», если не было более высоких чувств или обязанностей.

В общем прессе он давил на меня и главным образом воздействовал на мое физическое состояние.