Кристина Фельшериноу

Э, да ты не выдумывай – ты это для себя сделала, только для себя! Тебя ломало, и тебе нужен был героин. Потрясающе! Уверяю тебя, ты сделала бы это, даже если бы меня вообще не было. Чёрт, пойми же! Ты – наркоманка. Ты полностью влипла. Теперь всё, что ты делаешь, ты делаешь только для себя! Пойми же это, наконец!

А единственный путь, что ведёт из карьера, – просто взорвём…

И вряд ли нам захочется наверх.

Он вмазался, я нюхнула… Мы были сказочно счастливы вместе и весело болтали о том, как здорово нам будет без героина.

От всех его радужных планов и мечтаний остался только сиреневый дым...

Эти раздумья начались вполне безобидно. Я думала себе: вот — это настоящее говно. Сначала тебя кидает твой единственный друг, потом лучшая подруга. Нет дружбы среди нарков! Ты совершенно одна! Ты всегда будешь одна! Всё остальное — игра воображения. И весь этот террор ради одной дозы! Каждый день такой террор.

Вся эта роскошь здесь, когда каждому нужна собственная ванна, стиральная машина и кусок мяса на тарелке – тоже зависимость. Тоже больные все…

Один тип, ему было уже пятьдесят, хотел непременно курить гашиш – ему казалось, что все молодые курят гашиш, и я за дополнительную плату объездила с ним пол-Берлина, чтобы отыскать барыгу, торгующего дурью. С ума сойти, меня никогда это так не поражало, но на каждом углу продавали героин, и нигде гашиш!

Я любила лошадей и осликов, которые были там у них. Но всё же в скачках меня привлекало нечто другое, чем просто езда на лошадях. Я снова и снова убеждалась в том, что у меня есть сила и власть. Лошади, которых я седлала, были сильнее меня, но я могла управлять ими по своей воле. Если я падала, то поднималась снова. Я падала и поднималась до тех пор, пока лошадь, шокированная моей настойчивостью, не начинала слушаться меня.

Может быть, мы хотели быть такими же обыкновенными пешеходами – ну, только чуть-чуть другими!