русские

Россия опасна мизерностью своих потребностей.

Я действительно восхищаюсь красотой русских девушек, но по менталитету мне все-таки ближе француженки. Когда ты выбираешь одну из них, они веселятся, а не позируют, как для обложки глянцевого журнала. На, мол, возьми!...

Русские женщины — это метеоры, полные чувств.

Русские — самая опущенная нация. У русских нет чувства собственного достоинства.

... мы русские, мы были выше страха!

Русский дух не знает середины: либо все, либо ничего — вот его девиз.

— Ну а дома как?

— Дома? Чё дома? Я же твою Машку так любил, что даже жену себе с таким именем выбрал.

— Актриса?

— Не! Бог миловал.

— А кто?

— [пауза] ... Еврейка.

— [смеётся] Громов, как же твоя морда славянофильская в логово зверя угодила!? А детей у тебя сколько? Двое?

— Чё это двое? У меня трое! Как у Солженицына — Егор, Степан и Ермолай.

— Громов, а ты хоть понимаешь, что у тебя дети — евреи? [картавит] Три славных иерусалимских богатыря — Степан, Егор и Ермолай и с ними дядька Черномор. Громов, у нас, у евреев, по маме считается.

— Это вот у себя там, в Тель-Авиве, считайте по маме, а у нас, в России, — по папе!!! Азохен вей!

Все-таки любовь русского народа к топору — это что-то генетическое, уступающее только привычке матерного оформления абсолютно любой мысли, будь это что-то конкретное, вроде кошки под ногой впотьмах, или же абстрактное, вроде теории относительности в собственном изложении. Наш человек топором умеет делать все: от зачистки территории и возведения шедевров деревянного зодчества до отстаивания собственной гражданской позиции.

Гостиница «Интурист». На крыльце группа французов, с любопытством наблюдающая пробегание странной толпы: интереснейшее явление, этот русский народ, вроде бы белые, но абсолютно не европейцы.

Да, вот они, русские характеры! Кажется, прост человек, а придёт суровая беда, в большом или в малом, и поднимается в нём великая сила — человеческая красота.