роман

Медовый месяц – начало мудрости, а начало мудрости – конец романа.

А самое печальное для человека, пережившего роман, — это то, что он становится таким неромантичным.

— Если вы директор, вы думаете, всё можете себе позволять?! Уничтожать! Топтать!

— Вас — да.

— Бить, да?

— И будет мало.

Их роман — как дело рук какого-то писаки...

В наш век романы пишут именно потому, что их в жизни больше уже не бывает.

В глубине души она даже немного жалела подругу: ни друзей, ни дела, которое бы её занимало, ни интересов. При такой жизни романтическая история действительно становится центром существования, помыслов, чувств, и всё, что ей угрожает, воспринимается как катастрофа или, по крайней мере, как трагедия.

Все ее романы отличались поразительным единообразием, и по мере того, как она увядала, приобретали значение больше умозрительное, чем реальное. Ее чувства существовали главным образом как повод для разговоров о них.

Когда роман заканчивается, все его перепетии начинают казаться сном.

— Найдете себе более порядочного, более честного, который не врет.

— Вы тоже, видимо, расчитываете найти себе другую начальницу...

— Конечно!

— И помоложе, и покрасивее, не так ли?

Их роман был неправдоподобным. Он был деревенским парнем, она была из большого города. Весь мир был у её ног, а у него не было за душой ничего.