Я хотел прояснить некоторые моменты по поводу брака. Всё это не только из-за любви. Любовь — это лишь пол-дела, и ты это поймёшь с возрастом. Вторые пол-дела — это когда ты один, смотришь на себя в зеркало и думаешь: «Господи, я откажусь от своих грёз, растолстею, заболею, состарюсь и однажды умру. И в такие моменты мне нужен кто-нибудь рядом». Не хочется в пятьдесят лет быть толстым, сидеть в однокомнатной квартире и говорить: «Посмотрите на меня — я толстый неудачник!» Хочется, чтобы кто рядом сказал тебе: «Милый, всё хорошо. Пойдём сходим за мороженым йогуртом, ковбой!»
одиночество
Ты становишься полицейским, чтобы никто не страдал. Но, в итоге, больше всех страдаешь ты.
Становишься полицейским, чтобы никто не умер. Но, в итоге, умирает твой самый близкий человек.
Становишься полицейским, чтобы все были счастливы и любили друг друга... Но, в итоге, никто тебя не любит.
Виноватый итак от тебя будет бежать. Невинный будет цепляться к тебе. Ты останешься один.
Одиночество — это наша судьба.
Кончится вечер, погаснет свет в твоем окне.
Он бесконечен с самим собой наедине.
Молодая женщина удивила меня на днях. Она — ещё один гость в этом кошмаре, от которого я не могу проснуться. Она прибежала, прошла мимо раненой девушки и не остановилась. Мельком взглянув позади себя, и снова убежав прочь. С решительным взглядом на лице, как будто ей нужно сделать что-то важное. Может, одинокий волк? Я не уверен в том, как можно назвать этого нового человека...
— Я начинаю думать, что мы во многом похожи. Ты и я. Мы оба одиночки, которые научились драться, когда нас загонят в угол.
— Сейчас мы загнаны в угол.
— Вот оно. Пришло время бороться, волчонок.
Я не имею ввиду, что тебе нужно ехать на Афон и становиться монахом. Впрочем, если Господь призовёт тебя, это будет замечательно. Но не это главное. Не нужно идти в монахи потому, что ты одинок и это удручает.
Все мы в этом мире одиноки — и женатые, и неженатые. В любом случае каждый из нас живёт наедине со своим «я». Ты и твоя душа — вы оба одиноки. Но когда мы по-настоящему прикоснёмся ко Христу, то поймём: всё, что так занимает нас в этой жизни, на самом деле глупые пустяки, а Единственное, Что сопровождает нас в жизнь вечную, — это Господь.
Обратите внимание — «Отче наш», хотя самостоятельная молитва подразумевает «Отче мой». Но мы говорим именно «наш», потому что, молясь наедине, ощущаем свое единство с другими.
— Чаф-чаф-чаф, чаф-чаф-чаф.
— Да так... белье стираю.
— Ну, ты там смотрю зажигаешь по полной! В одиночку.
— Один? Отдыхать?
— Да, один! Отдыхать! Совсем один! Не смотрите на меня так, четыре дня всего.
Всё это иллюзия, один родился — один сдохнешь, всем насрать!
- « первая
- ‹ предыдущая
- …
- 9
- 10
- 11
- 12
- 13
- 14
- 15
- 16
- 17
- …
- следующая ›
- последняя »