нежность

Понял, что не только его разум, но и вся его плоть: руки и нервы и какая-то странная, не свойственная ему нежность, — всё ждёт её.

В своем воспоминании я увидел ее улыбку, как приподнялись уголки её губ, а на гладкой щеке появляется ямочка, как теплеют и тают ее глаза… Ее пальцы были такими мягкими и теплыми на моей руке. Я представил, каково было бы прикасаться к нежной коже ее щек — шелковой, теплой… такой хрупкой. Будто шелк на хрустале… пугающе хрупкой.

От нежности такой не найти покой,

От этой суеты так тепло внутри.

Я требую ещё, но не то плечо

Касается меня, а зря...

— И что это за выражение – «нежные чувства»?

— Я молчал.

— Господи, да ты не только любить боишься. У тебя и слово-то это произнести язык не поворачивается.

Они оба разыгрывали из себя крутых циников, независимых одиночек, которым никто не нужен, и, чтобы не выбиваться из образа, не позволяли себе проявлять нежность друг к другу — самую обыкновенную нежность, в которой и он, и она так отчаянно нуждались.

— Всё меньше нежности в мужчинах.

— Смотря что ты считаешь нежностью.

— Для меня нежность сильного пола — это мужество, с которым они не только носятся с нами, но и носят на своих сильных руках.

Это самая знаменитая картина Яна Вермеера Дельфтского. Она популярна не в последнюю очередь благодаря бестселлеру американки Трейси Шевалье и его экранизации, где Вермеера играл Колин Ферт, а его модель (служанку, которая в душе сама художница) — Скарлетт Йоханссон. Но грубоватая, твердо стоящая на земле Йоханссон даже внешне не очень похожа на девушку с жемчужной сережкой. И вообще героиня вермееровского полотна — не служанка и не подруга, а дочь. Только в портрет собственного ребенка можно вложить такую нежность, такую жалость и такую тревогу.

Твоя нежность меня пленила с первых минут,

Окутала навсегда...

И потом, всё нейтральное, холодное меня убивает. Но вот что самое странное: те, кто способен на нежность, любовь, понимание, а таких, в конечном счете, довольно много, обычно стыдятся выказывать чувства, им кажется, что это уронит их в собственных глазах и в глазах других. Но ведь всякий, кто нежен и раним, всякий looser, оказывается, в конце концов, winner. Если ты сложил оружие, ты неуязвим; это я давно знаю...

Обещаю хранить остатки нашего с тобой прежнего нежного бережно.