наука

То, что в одном веке считают мистикой, в другом становится научным знанием.

Из представления о том, что пространство и время образуют замкнутую поверхность, вытекают также очень важные следствия относительно роли Бога в жизни Вселенной. В связи с успехами, достигнутыми научными теориями в описании событий, большинство ученых пришло к убеждению, что Бог позволяет Вселенной развиваться в соответствии с определенной системой законов и не вмешивается в ее развитие, не нарушает эти законы. Но законы ничего не говорят нам о том, как выглядела Вселенная, когда она только возникла, – завести часы и выбрать начало все‑таки могло быть делом Бога. Пока мы считаем, что у Вселенной было начало, мы можем думать, что у нее был Создатель. Если же Вселенная действительно полностью замкнута и не имеет ни границ, ни краев, то тогда у нее не должно быть ни начала, ни конца: она просто есть, и все! Остается ли тогда место для Создателя?

Наука, занимаясь только общими понятиями, оставляет вне поля зрения отдельные случаи, противоречащие огромному количеству частностей. Иногда сердце находится у пациента справа, но из-за этого вы не станете всем прикладывать свой стетоскоп не туда, куда обычно.

Позитивная наука есть наука, затерявшаяся в мире.

Верховным судьей всякой физической теории является опыт. Без экспериментаторов теоретики скисают.

Для меня химия — это волшебство, это приключение.

По правде говоря, я не понимаю, как можно позволять так издеваться над наукой, как это делает сейчас у нас весь государственный аппарат и вся система идеологической обработки населения. Факт остаётся фактом — на науку и учёное сообщество врут, как на мёртвых; в массовых изданиях, многомиллионными тиражами и с неисчислимого количества телеэкранов ежедневно распространяется несусветная ахинея, оскорбляющая не только научный разум, но и просто разумную мысль, то есть — отдадим себе в этом отчёт! — вереницу поколений наших наиболее разумных предков, составляющих гордость человечества, мучеников духа, положивших жизнь во славу науки и во имя счастья человечества.

Галилей настаивал на том, что наука и религия отнюдь не враги, но союзники, говорящие на двух разных языках об одном и том же — о симметрии и равновесии... аде и рае, ночи и дне, жаре и холоде, Боге и сатане. Наука и религия также есть часть мудро поддерживаемой Богом симметрии... никогда не прекращающегося состязания между светом и тьмой...

Любое утверждение, которое не может быть фальсифицировано, не является научным.