Знаю, как мужчины смотрят:
Каждый говорит, что любит,
Что сойдет с ума, страдает,
Да и разное другое,
Чем нас, девушек прельщают.
Это все мне безразлично,
Это все меня не тронет.
Знаю, как мужчины смотрят:
Каждый говорит, что любит,
Что сойдет с ума, страдает,
Да и разное другое,
Чем нас, девушек прельщают.
Это все мне безразлично,
Это все меня не тронет.
Мы участье принимаем
С нею равное во всем;
В черный день не унываем,
В красный пляшем и поем.
Чужой доле не ревнуем,
И, природы чтя предел,
На богов не негодуем.
Что не знатен наш удел.
... Мужчина неизменно обещает женщине, которую и понять-то порой не в силах, гораздо больше, чем способен дать.
– Как я найду Ифиджению? – спросил я дядю Адрастуса, который подарил мне свой секрет на совершеннолетие.
– Узнаешь её, едва увидишь, – ответил он с такой улыбкой, словно катал во рту засахаренный абрикос. – Только поезжай непременно в конце октября. В ноябре уже поздно.
Почему, если тебе 32 года, ты не женат и вполне обеспечен, любая Маша считает, что ты можешь составить ей компанию в тернистом жизненном пути? Точнее, она тебе. Я не циник, не мизантроп и не женоненавистник. Просто в какой-то момент обилие женского внимания к моей более чем скромной персоне стало угнетать своим однообразием.
От тебя ни звука.
Больше не зашумит твое платье…
Горько, а есть и такие:
Лишь только ему доверишься,
Отбросит, как вещь докучную.
Когда мужчина или женщина ищут спутника жизни, они стремятся обрести божество в душе другого человека. Но ведь любящий человек тоже смертен и живёт в мире обыденного, и сравнение с мечтой о любви на небесах неизбежно приводит к разочарованию. Именно поэтому в немецком романизме возвышенную любовь всегда завершает Liebestod (любовь-смерть), как, например, в операх «Тристан и Изольда», «Летучий голландец», «Лебединое озеро».
С ними случилось самое горькое из всего, что могло случиться: им было просто скучно друг с другом.
... недавно мы с ней столкнулись, и она кое-что рассказала про своего бывшего, потому что… э… потому что я его незадолго перед тем встретила. Она говорит, что вспоминает его примерно так, как вспоминают вора-домушника. Человек украл большой кусок твоей жизни, и думать об этом горько, потому что как-никак жизнь есть жизнь.
— Какое облегчение избавиться от мужчин хоть ненадолго!
— Да, мужчины нас так преследуют, правда?
— Преследуют? Хотелось бы мне, чтоб они нас преследовали.
— Дорогая моя!
— Досадно, что эти негодные могут быть совершенно счастливы и без нас. Вот почему, мне кажется, долг каждой женщины не оставлять их ни на минуту...