культура

Никакой объектной, неотраженной действительности без человека нет. Если в душе нет света, то отражать будешь только темное, безобразное.

В отличие от экзистенциализма, точнее – в отличие от будущего экзистенциализма, да и вообще западной философии и культуры, в которой действие силы жизни воспринимается человеком как некоторая недоступная сущность, трансцендентная сила, которая навязывает человеку происходящее как установившееся теперь положение вещей, в том числе – его место в этом установленном трансцендентной силой порядке, Толстой открывает для себя совершенно другой – русский – тип отношения к жизни.

Для Толстого в русской культуре нет борьбы с жизнью, нет этого ростиньяковского «теперь между тобой и мной», нет этого наполеоновского «главное ввязаться в драку, а там посмотрим» и нет даже этого фолкнеровского «уже выкатываются пушки, уже разворачиваются знамёна», потому что внимание русского человека направлено не на происходящее и установление своего места в нём, а на единство происходящего, единство всего, которое необходимо удержать, чтобы сама жизнь выбрала то одно из удержанного бесчисленного всего, то одно, которое станет путём человека.

Пророчество в русской культуре имеет совершенно другой смысл, чем в западной или восточной, а именно: внимание русского направлено не на предметность происходящего, как на западе, а на единство жизни как стихии творения. Русское пророчество – не разгадывание и не предвидение того, что неминуемо будет по независящим от людей обстоятельствам, и, тем более, не прямое причинение будущих событий (обратное по отношению к предсказыванию).

Русский человек – не ясновидец, предвидящий независимое от него будущее, и не колдун, это будущее создающий.

Русское пророчество – это со-творение, которое достигается обращенностью всей силы внимания на саму стихию творения с удерживанием всего того, что стало для человека живым, значимым и важным благодаря «невольному прикосновению мысли к верховному промыслу». Русское пророчество невольно потому, что не придумано человеком, не может быть им создано, помыслено, придумано, желаемо; оно рождается самой жизнью и только в этом смысле невольно! Но в то же самое время оно причастно стихии творения, поскольку волит то, на что направляет своё внимание, и тем самым волит, пророчествует будущее.

Свобода русского не в принятии или не принятии озарения свыше (или соблазна сниже), а в удержании жизни в себе. Это матричное русское переживание. Мы увидим, как ради сохранения последней капли живого Толстой уйдет из Ясной Поляны.

Перенять можно молодую чужую культуру. Кто же станет перенимать чужую старую культуру у чужого народа, если старье есть и своего местного культурного слоя предков? Жизнь не стоит на месте — жизнь идет вперед противоречиями. Как сказал классик: «истина торжествует по мере вымирания ее противников». Так в 1815 г. офицеры перенимали молодые веяния, а не старье — в виде крепостного права.

Наша недавно еще культурная страна вся — по крайней мере так утверждает брюхоголовое телевидение и пресса — скорбит по ушедшему клоуну или модельеру.

Если чужая культура начинает подминать тебя, как танк, то ты вправе бросить под него гранату.

Что вы получили со своей культурой? Ваш народ наше кино смотрит, наши компьютеры покупает, нашу жвачку жует...

Человек научился лишь, окультуривая дичку, прививать, а природа из праха создает аромат цветущего абрикосового сада.