В сущности, пока не зазвонил будильник, все было не так уж плохо, но это был еще не день, а сумрачное пространство полусна, смутная ничейная земля между ночью и днем.
Ночью — с ее кошмарами и днем — с его неприятностями.
В сущности, пока не зазвонил будильник, все было не так уж плохо, но это был еще не день, а сумрачное пространство полусна, смутная ничейная земля между ночью и днем.
Ночью — с ее кошмарами и днем — с его неприятностями.
Моргенштерн: Соси мою ж*пу, эй!
Тамби: Это новый трек? На будильник надо поставить.
Щербаков: Это трек на День матери он написал.
…бессонница превращала в оглушительный грохот звяканье неумолимо отмеривающего секунды будильника, и помнится, я подумал: «Как птица, которая склевывает время ледяным клювом своего тиканья».
Если хорошенько подумать, то станет ясно, что давить утром на кнопку повтора звонка на будильнике бессмысленно. Это все равно что говорить: «Ненавижу просыпаться, поэтому я буду делать это снова и снова».
Но тут раздался звон будильника. Звон был пронзительный и настойчивый, бесцеремонный, как действительность, и неотвратимый, как наступающий день.
— Судья! Судья Никастро, сэр, мне так стыдно за опоздание! Просто в моем будильнике есть дефект — кнопка отбоя.