— А женщины у вас есть? Этому надо.
— У нас не такая питейная.
— Финан. [хозяину таверны дают монету и он проводит к отвратительной блуднице]
— Она ваша до заката, сможете быстро — успеете оба.
— Быстро — это про него.
— Ей, а почему я всегда должен притворятся девственником?
— А кто поверит, что девственник я?
То, что называется здесь клубами, на деле больше напоминает бордели. С той лишь разницей, что большинство посетительниц в одних — профессионалки, тогда, как в других — просто доступные женщины.
– Простите мою прямоту, но… вы ведь сами сказали, что…
– Что?! Что такого я сказала? – Илона вообще заводилась с полуоборота, возможно, поэтому у нее не было длинных романов – ни один парень не решался долго находиться в обществе такого чуда.
– Что вы… – храбро выдохнул Нэд, – ходите в бардак!
– В институт, – поправила девушка.
– А в институте – бардак! – добил рыжий рыцарь.
Илона на пару минут заткнулась, в ее хорошенькую головку начали забредать мысли о том, что парень-то и вправду «не того»… В смысле не притворяется.
– Ну бардак, да… Так у нас всегда бардак, везде, во всей стране. Что в этом такого?
– Но… леди… Бардак – это дом, где работают падшие женщины! Они продают любовь за деньги!
– Храм искусства скоро превратится в политический бордель!
Завадский в ответ шипит:
– Думайте над тем, что говорите, Фаина Георгиевна!
Та неожиданно соглашается:
– Вы правы, это просто бордель, и ему даже превращаться не нужно.
Приходи — выбирай, властвуй — побеждай!» — Такой девиз этого заведения. Забавно, правда? Вся прелесть и сладость этого в том, что на абсолютно каждый товар найдется свой покупатель. В чем пикантность публичного дома? В честности. Каждый из нас, помнит, как в детстве засматривался на ту блондинку красотку из игры на денди, или же воображал себе грудастую девчонку с татуировкой клубнички у пупка, и вся прелесть борделя в том, что здесь такая примитивная низость в рамках допустимого, выполнимого. Найти свой сексуальный фетиш – просто. Просто, если ты определился в степени своего извращенного либидо. А публичный дом, словно вторая исповедальня. Здесь тебе и слова найдутся, был бы слушателей с пятым размером и пухлыми губами, которые можно занять, чтобы не осуждала во время твой «горькой» исповеди.
— Как там наша старушка-мать?
— Да все также. У нее постоянно какие-то проблемы.
— Где, черт возьми...
— В Новом Орлеане у нее бордель.
— Я про пулю говорю!
– Храм искусства скоро превратится в политический бордель!
Завадский в ответ шипит:
– Думайте над тем, что говорите, Фаина Георгиевна!
Та неожиданно соглашается:
– Вы правы, это просто бордель, и ему даже превращаться не нужно.
Приходи — выбирай, властвуй — побеждай!» — Такой девиз этого заведения. Забавно, правда? Вся прелесть и сладость этого в том, что на абсолютно каждый товар найдется свой покупатель. В чем пикантность публичного дома? В честности. Каждый из нас, помнит, как в детстве засматривался на ту блондинку красотку из игры на денди, или же воображал себе грудастую девчонку с татуировкой клубнички у пупка, и вся прелесть борделя в том, что здесь такая примитивная низость в рамках допустимого, выполнимого. Найти свой сексуальный фетиш – просто. Просто, если ты определился в степени своего извращенного либидо. А публичный дом, словно вторая исповедальня. Здесь тебе и слова найдутся, был бы слушателей с пятым размером и пухлыми губами, которые можно занять, чтобы не осуждала во время твой «горькой» исповеди.
— Как там наша старушка-мать?
— Да все также. У нее постоянно какие-то проблемы.
— Где, черт возьми...
— В Новом Орлеане у нее бордель.
— Я про пулю говорю!
Cлайд с цитатой