бессмертие

— Не смерть будет ему наказанием.

— А что же, что?

— Вечное мучительное существование.

Беспредельные страдания, которые выносит человек, заставляют поверить в его бессмертие.

Человек действует по своему сценарию, потому что сценарий закреплен в его сознании родителями в очень раннем возрасте; он остается верным этому сценарию всю жизнь, даже когда физические голоса родителей навсегда замолкли. Это напоминает компьютерную запись или пластинку, которая издает звуки в определенной последовательности много лет спустя после того, как тот, кто сделал эту запись, покинул сцену. А наш человек тем временем сидит за пианино и барабанит по клавишам, и у него возникает иллюзия, что именно он исполняет народную песню или величественный концерт.

Всегда знал, что чувство комического — прекрасная штука. Но даже не подозревал, что оно — самый верный путь к бессмертию.

Они все хотели этого, знаешь ли. Вечной жизни. За нее им пришлось умереть.

Религия... Для меня это что-то вроде огромного шарообразного облака, в центре которого скрыта тайна.

Облако, громадное как планета, а может быть, и как вся Солнечная система. Не исключено, что оно чрезмерно велико, и его поперечник следует измерять в световых годах. И каждая из религий прилепилась к поверхности этого облака. Одна вера на миг заглядывает внутрь сферы на своем месте, вторая на мгновение видит то, что под ней. И так продолжается до бесконечности. Однако никому не дано узреть того, что расположено в самом сердце. Или, как говорил мой говнюк зять, который, как тебе известно, атеист: вся эта муть изобретена как успокоительное средство для человеческой расы. Каждый знает, что помрет, а религия преподносит ему свою Большую Ложь. Что за «Большая Ложь», можешь спросить ты. Отвечаю: бессмертие.

— Обещай, что всегда будешь со мной!

— Обещаю.

— Мы умрем вместе?

— Мы никогда не умрем.

— Никогда не умрем?

— Никогда.

— Мы бессмертные.

— Да...

— Мы будем жить вечно.

— Здорово.

— Ясно ли ты ощущаешь свою связь с жизнью там...?

— А ты любитель крайних вопросов. Боюсь, что скоро ты спросишь меня о смысле жизни.

— Подожди, не иронизируй.

— Это банальный вопрос. Когда человек счастлив, смысл жизни и прочие вечные темы его редко интересуют. Ими следует задаваться в конце жизни.

— А когда наступит этот конец — мы же не знаем, вот и торопимся.

— А ты не торопись: самые счастливые люди — те, кто никогда не задавался этими проклятыми вопросами.

— Вопрос — это всегда желание познать, а для сохранения простых человеческих истин нужны тайны: тайна счастья, смерти, любви.

— Может быть, ты и прав, но попробуй не думай обо всём этом.

— А думать об этом — всё равно что знать день своей смерти. Незнание этого дня практически делает нас бессмертными.