беда

Когда человек, сражённый горем, начинает говорить о своей беде, описывать её обычными словами, значит, он уже смирился. На смену отчаянию, почти физическому ощущению своей муки постепенно приходит душевная боль, жестокое раздумье.

Мы, люди — несовершенны. Мы признаём уязвимость наших сердец, тел и душ. Но только признание в слабости помогает нам завоёвывать доверие других. Беда сплачивает нас как никогда. Она сближает принца и нищего, чёрного и белого, мужчину и женщину. Наша сила в признании слабости, и это парадокс человеческой натуры.

Беда всегда ходит рядом с нами, стоит лишь по неосторожности или по неведению приоткрыть дверь и впустить её в свой дом. Счастье же, наоборот, капризно и труднодостижимо, и далеко не у каждого хватит мудрости и терпения, достаточного для привлечения столь редкого гостя. Беда приходит незваной, вольготно располагается на хозяйском месте, и потом ее трудно уже остановить или выгнать. Счастье напоминает экзотический цветок, привередливый и хрупкий, взращиваемый старанием и благоразумием.

Calamitas virtutis occasio.

________

Бедствие даёт повод к мужеству.

(Бедствие — пробный камень доблести.)

Мы можем выражать человеку сочувствие и стараться его утешить, но, расставшись с ним, мы отодвигаем его беды в сторону и идем дальше по своей жизни... Боль нельзя разделить ни с кем.

Почему-то часто так бывает: когда ты в беде, внезапно приближаются те люди, которых ты раньше едва знал, и исчезают многие из тех, кто прежде был якобы близок. Может, и хорошо, что так. Иначе бы не разобрались.

А так сразу видно: хлебнули люди лиха. Как теперь... вина не хлебнуть?

Нельзя ничего сказать о глубине лужи, пока не попадешь в нее.

… беда не всегда бьет кирпичом по темечку. Бывает, она наползает, будто непогода, затягивает все кругом и висит, становясь с каждым днем все беспросветнее.