Штрафбат

— Враги у меня и спереди, и сзади.

— У нас у всех так.

— У кого, у всех?

— У штрафников.

— Где ж ты на гитаре так бацать наблатыкался?

— На каком же мерзопакостном языке ты говоришь, заблудший сын мой?

— Как на каком? На русском!

— О многострадальный русский язык...

Почему своих особистов мы боимся больше, чем фашистов?

— Легче нквдшников пострелять, красноперых куда меньше, чем фрицев.

— Ты что сейчас сказал?

— А ты оглох, комбат? Не слышал? Могу повторить.

— Будем считать, что не слышал. Ты говоришь, как враг!

— А я и есть враг. Я — вор с пятнадцати лет. Стало быть, я — враг и есть.

Тебе надо, ты и арестовывай.

А это видно в прошлой жизни мы шибко нагрешили, теперь искупаем. А как искупим, опять грешить начнем.

Не поймешь, стало быть, помрешь коммунистом.

— Получается, дорогой мой, большевики всё делали правильно. Одного только им не хватало. Самого главного.

— Чего же? Просто сгораю от нетерпения узнать!

— Любви к народу! Он всегда был для них средством, а не целью. Целью для них была безраздельная власть.

— И давно вы до такой эпохальной мысли додумались?

— Да вот Евангелие как-то в руки попалось, доходить стало.

— Ну, что за натура у тебя, Антип? В каждый котелок норовишь плюнуть.

— Если б не моя натура, меня бы давно уже черви доедали.